Ухаживать за ребенком, когда рядом есть специалисты, – это одно. Но остаться без поддержки и полностью отвечать за эту жизнь!..
– Ты думаешь, что, когда придет время, я начну уговаривать тебя остаться? – Лайам стащил с ребенка одеяло – в комнате было тепло.
– Твоя мама не поверила, когда я ей сказала, что это временно. – Она устало покачала головой. – И мой папа не лучше.
– Я говорю не о других, а о тебе. Я не хочу, чтобы ты оставалась, если не доверяешь мне.
Это было очень похоже на чувство, испытанное ею на первом настоящем свидании. Тогда она стояла с бьющимся сердцем, предвкушая поцелуй, а юноша хмуро признался, что до умопомрачения втюрился в ее лучшую подругу. Если взять то, что она почувствовала тогда, и умножить на миллион, получится примерно то же, что сейчас. Лайам не хотел ее.
– Скажи мне одно: ты не хочешь, чтобы я с тобой жила? – Ее удивило, что голос у нее звучит почти нормально.
– Можешь оставаться столько, сколько тебе понадобится, – ответил он, не слишком стараясь разубедить ее.
– Весьма благодарна. – Просто надо держать себя в руках.
Чувствовал ли он себя так же ужасно, когда она отвергла его? Вряд ли. Никто и никогда не чувствовал себя так ужасно.
– Но ты же не собираешься ставить мне условия, я надеюсь? – Голос у нее дрожал, в том числе и от злости. Как он смеет говорить, что не хочет ее, даже если это так?
– В любом случае я не собираюсь оказывать на тебя давление. Присядь, ты выглядишь переутомленной. – Он поставил переноску и бросил подушку в кресло… – У тебя непременно будет некоторый упадок сил. Ты так долго готовилась к этому дню.
Этот бесчувственный подлец все понимает.
– Но ты скажешь мне, когда решишь, что я злоупотребляю твоим гостеприимством, да? – Я дал повод так думать? – удивленно спросил он. – Ты не находишь определенного извращения в том, что все время обижаешься?
– Я не обижаюсь. – Она пожалела, что не смолчала. Темная, скептически приподнятая бровь скрылась за прядью волос, упавших на лоб.
– Тебе, может быть, доставляет удовольствие видеть, как я тебя упрашиваю, – задумчиво продолжал он. – Наверное, это дает ощущение власти. – Голос у него звучал ровно, но улыбка была едкой. – Так вот, поверь, я совершенно не собираюсь залезать к тебе в постель и обольщать тебя… Вообще должен сказать, что ты даешь поразительно низкую оценку силе моей воли.
Почему бы ему просто не взять и не сказать, что он перестал находить ее привлекательной? Материнство помогло ей обрести что угодно, только не сексуальность. Она всегда знала, что весь этот секс – временное сумасшествие, которое само собой отомрет. И не к чему так расстраиваться, если он решил это высказать открыто.
