– Чтото я не помню, чтобы отбивалась от тебя палкой, – сухо ответила Джо.
Лайам кашлянул и отвел наконец взгляд. Так она и знала – ему даже смотреть на нее не хочется. Боже, что они наделали! Безумно глупо оступились, и вот дружба, длившаяся всю жизнь, опошлена и осквернена.
– Не в этом дело, – натянутым голосом произнес он, – виноват я.
– Нет, вы только послушайте! Он виноват! Голый Лайам Рафферти в роли героя мелодрамы времен королевы Виктории!
Волнение не помешало Джо отметить про себя поразительную красоту его тела. Разумеется, чисто эстетически. Она повертелась и села, укрывшись, как палаткой, тонкой простыней.
– О Господи, Джо! Но я же пытаюсь принести извинения! – Лайам еле сдерживал раздражение.
– Какая прелесть!
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду… это было ужасно, да? – Нижняя губа у нее предательски дрогнула.
– Ты же знаешь, Джо, что это не так.
Теперь ей пришлось отвести взгляд.
– Правильно. Было хорошо, отлично… – Она замолкла и в отчаянии прикрыла глаза. Интересно, какое всетаки впечатление она на него производит?
Деревянное изголовье заскрипело, когда Лайам уперся в него спиной.
– Ты что, Джо, плачешь, что ли?
– Еще не хватало! – Она не покажет ему своей слабости.
Джо всегда твердо отрицала мнение, что между мужчиной и женщиной не может быть платонических отношений. Лайам был ее лучшим другом. То, что он был еще и мужчина, отходило на второй план. Обстоятельства свели их вместе чуть не с рождения. Их дома стояли почти рядом, их матери дружили со школьных лет. Ее отец был ветеринаром, его – держал конный завод. Когда они выросли и занялись каждый своим делом, их дружбы это не ослабило.
Она почувствовала, как его рука скользнула по изголовью над се плечами и вдруг остановилась. Ей очень захотелось плакать. Их дружба всегда допускала прикосновение. То, что теперь Лайаму приходится думать, прежде чем коснуться ее, и он решает этого не делать, печально отражало изменившееся положение вещей…
– Все началось, когда я обнял тебя, – сердито напомнил он.
Значит, он все еще читает ее мысли. Не все изменилось.
– Этот сукин сын тебя обидел, а мне так захотелось тебя утешить… И вот что я натворил! – Он с силой стукнул кулаком в свою ладонь, и Джо подскочила от хлопка.
А ведь он утешил ее. Еще как утешил!
– Ты сам пытался прекратить. – Она почувствовала, как щеки заливает краска стыда. – Я не дала. – Интересно, осталась ли хоть одна пуговица на его рубашке? Она вздрогнула, вспомнив, как срывала с него одежду.
