Кэт не понимала, почему все женщины, включая служанок и медсестер, теряют от него голову. Может, у него есть какие-то скрытые качества, о которых она не подозревает? Вот уж вряд ли, фыркнула про себя Кэт. Она не могла найти никаких других причин, кроме его внешности.
Девушка украдкой взглянула на него, дабы убедиться, что глаза действительно такие голубые, как ей показалось. Они были не просто голубые, а ярко-голубые, почти синие, обрамленные пушистыми черными ресницами. В его глазах можно было утонуть. Его глаза имели свойство менять цвет: они темнели, когда он злился. И светлели, когда смеялся. Но в данный момент в них отражался только шок от ее бездумно брошенной фразы. Мэтт почувствовал ее взгляд, выпрямился в кресле и взял кусочек морковного пирога. Он рассеянно посмотрел на пирог и положил обратно на блюдо, так и не попробовав.
— Ты сомневаешься в моих умственных способностях? — протянул Мэтт. — Поверь, я говорю не только глупости.
— Вы будете есть пирог?
— А что? Ты хочешь съесть его сама? — Он протянул ей блюдо.
— Забавно... — Ее губы дрогнули. — Вы всегда думаете только о себе, забывая о других, не так ли?
— Отсутствие аппетита делает меня бессердечным, эгоистичным монстром?
Почему она воспринимает самый невинный жест как оскорбление?
— Готова поспорить, все здесь — ваша любимая еда. — Кэт обвела рукой столик
Он посмотрел, куда она указывала. Только сейчас он вспомнил, что действительно это были его любимые лакомства в школьные времена. Он небрежно пожал плечами.
— Видите, я права! — обрадовалась Кэт.
— И что тут такого?
— Разве вы сами не догадываетесь? Столько людей готовы в лепешку разбиться, чтобы угодить вам! Как вы думаете, что они почувствуют, когда вся еда вернется на кухню нетронутой?
Мэтт нахмурился.
— Я не ем сладости с двенадцати лет, — объяснил он.
Кэт сложила руки на груди.
— И вы думаете, это дает вам право играть чувствами других людей?
Его глаза сузились.
— Мы ведь говорим не о пирогах, не так ли?
— Ваша мама потратила столько времени на то, чтобы подготовить комнату к вашему приезду.
Уж это-то должно было вызвать у него угрызения совести!
— Я сам решаю, где мне спать. Мою мать это не касается, — грубо отрезал он.
— Конечно, если вам плевать на ее чувства. Друзилла...
— У вас дурацкая привычка приписывать отрицательные качества людям, даже не зная их. — Его взгляд задержался на ее полных, изящно очерченных губах.
— Давайте мыслить разумно. Как вы собираетесь подниматься в спальню на втором этаже? спросила девушка. — Ползком? Я не могу нести вас, но вы можете нанять молодого мускулистого помощника для этого...
