— Веер, — послушно произнес Рус (ver).
— А эфир (aether)?
— Ветер (vether).
— А Энеиды по вашему будут значит Венеды? — снова рассмеялась она.
— Ну да, — смутился Кий. — Деды сказывают — наши племена тоже участвовали в этих событиях. (Племя венедов, — прим. автора).
— Надо же, — весело улыбалась она, с любопытством поглядывая на своего смущенного собеседника. — Сколько всего нового узнаешь!
— Просто все упирается в произношение, — сказал Рус все более смущаясь от близости ее открытого тела. — Мы себя называем "русами". А вам легче произносить это как "руги". И вообще — по древнему преданию мы произошли от этрусков. Так что сейчас в каком-то смысле находимся на своей родной земле, земле наших предков.
Валерия только улыбнулась наивным представлениям юноши.
— Согласна, — сказала она полусерьезно. — Возможно, корни наших языков и одни. Но вот имя ваше звучит как-то непривычно для нас. Как вы это объясните?
Рус пожал плечами.
— Не может же все у нас быть одинаковым, — сказал он, рассуждая совершенно по-взрослому. — Какая жизнь — такие и имена. — И совсем тихо, словно извиняясь, добавил. — Ваши имена, как и ваша жизнь, звучат словно строки из песен, как поэма. — И он протянул нараспев и по слогам. — Ва-ле-ри-я Э-ли-а-на Не-ви-я.
— Тут ты абсолютно прав, — вмешался вдруг молчавший все это время Аттила, снова многозначительно поглядывая на Элию. — Но только относительно женских имен. Они звучат совершенно по особенному, как-то непередаваемо красиво. — И он, подражая Русу, протянул, не отрывая своих черных глаз от римской аристократки. — Э-ли-я Гал-ла Пла-ци-да.
И сестра императора снова, и на этот раз более внимательно, посмотрела на юношу. И к своему удивлению сама первой отвела взгляд. Нахмурилась, и перевела разговор на давно заинтересовавший ее предмет.
— Какой у вас интересный перстень! — сказала она Гунну, протянув свою очаровательную ладошку.
Аттила молча снял перстень.
— По виду — он очень древний, — сказала она, заинтересованно разглядывая этот несколько тускловатый неказистый предмет. — Подобные делали еще во времена Трои, — произнесла она как знаток и ценитель древностей. — Вон какая на нем печатка. Видите?
Аттила кивнул. На этом перстне он знал каждую царапину.
— Я его покупаю. Назовите цену, — сказала она, не сомневаясь в ответе.
Аттила решительно покачал головой, подняв на нее свои невероятно черные глаза и девушка снова не выдержала его взгляда и, неизвестно от чего смутившись, почему-то занервничала.
