От внимания Гунна не укрылась легкое смущение Руса, но он только вздохнул, стараясь не подать виду и случайно не обидеть своего товарища. Вот уже который день в одно и тоже время появляется эта красивая незнакомка, отвлекая Руса от спортивных упражнений. И Аттила вынужден тоже составлять ему компанию — не оставлять же товарища одного.
Рус замолчал, забыв о чем шел у них разговор. Молчал и Гунн, не мешая своему товарищу. Он медленно пил разбавленное вино, думая о превратностях жизни.
— А вот и наши, — наконец прервал он молчание.
Шлепая босыми ногами по подогретому полу к ним подошли Ромей и Гот, небрежно подпоясавшись своими простынками.
— А я на мечах дошел уже до 3-й ступени! — воскликнул, хвастаясь по-детски, все еще разгоряченный Теодорих, присаживаясь, в то время как подошедшие рабы быстро, но без подобострастия, и незаметно принесли еще два небольших кубка, кувшин прохладного традиционно разбавленного — один к одному — вина, наполнили кубки, фрукты, и также незаметно удалились. — Жалко что вы так рано ушли! — добавил он, беря свой кубок.
Рус наконец-то оторвал взгляд от опустевшей улицы.
— Да что-то расхотелось, — промолвил он слегка покраснев и из-за этого еще больше нахмурившись.
Аэций понимающе усмехнулся. Среди них он был самым старшим — все-таки скоро будет 20 лет, и уже участвовал в боях. Остальным не было и 16. Ромей украдкой вопросительно посмотрел на Аттилу, чуть покосившись на Руса. Гунн утвердительно кивнул головой и Аэций понимающе улыбнулся одними кончиками губ.
— Как, кстати, решился твой вопрос? — спросил Рус у Римлянина, стараясь побыстрее сменить тему разговора.
Аэций слегка поморщился, немного отпивая из своего кубка.
— Просит много, — сказал он с неохотой.
— Кстати, я сегодня как раз прочитал о его владельце в Истории Войн, — вставил Аттила.
Аэций кивнул.
— Это имя знакомо каждому римлянину, — сказал он как о чем-то само собой разумеющемся.
— Не спорю, — наклонил в свою очередь Гунн. — У каждого народа — свои герои.
— А он действительно так велик? — спросил нетерпеливый Теодорих — самый юный из них.
— И даже больше чем ты можешь себе представить.
И этого ответа юношам оказалось вполне достаточно. Они замолчали, проникаясь величием услышанного.
Речь шла о мече самого Цезаря. И хотя это имя заставляло учащеннее биться только сердце одного Аэция, но зато такое понятие как Меч Великого Воина было хорошо знакомо всем остальным. И обладать им — огромная часть для каждого настоящего мужчины.
