— Извини, прекраснейшая, но это очень ценный перстень, — честно сказал он, и от его необычайно серьезного тона все покатились со смеху.
Под общие горячие аплодисменты Элия неторопливо поднялась и медленно вернула хитон на свое законное место. Пьеса перешла к заключительной стадии — поединку.
Аттила и Теодорих дрались на палках. И это получалось у них искренне и совсем не по театральному. Да и не умели они изображать сражение. И поэтому эту сценку все смотрели с особым интересом. Юноши — с точки зрения военного искусства и умения, девушки — просто завороженные красивым зрелищем.
Гот был выше и сражался яростно, но Аттила был коренаст, да и старше по возрасту. И в конце концов победил своего оппонента без всяких ролей.
И им аплодировали словно в Колизее.
— Ну что ж, кубок победителю, — сказала Элия, поднося вино Аттиле. Не отрывая от нее своих глубоких глаз, он вежливо поклонился, принимая этот дар.
За отдыхом после игры все как-то незаметно разбрелись по дому.
Рус и Валерия стояли на террасе третьего этажа и смотрели на ночной Рим, на золотой дворец Нерона рядом с мрачным темным силуэтом Тарпейской скалы, на платановые рощи в саду Мецената, яркие огни в котором свидетельствовали о том, что гулянье там уже началось.
Они тихо разговаривали о чем-то серьезном и им старались не мешать.
Элия же сидела в отдаленной беседке в обществе Аэция.
— Я смотрю — ты сильно изменилась, — тихо говорил Аэций. — Раньше тебя не тянуло к юношам, которые младше тебя.
— А ты сам? — улыбалась в ответ Элия.
— Ну, я-то всего на год, — протянул он. — Это ничего не значит.
— Значит, да еще как, — засмеялась девушка.
Аэций пожал плечами.
— Как бы то ни было — все это осталось в прошлом, — сказал он.
— Ну почему же? — проговорила Элия. — У тебя есть возможность все вернуть как было. Вспомни наши сценки. А будут еще более интересные, обещаю! За это время я многому чему научилась, — произнесла она с легкой горечью
Римлянин снова пожал плечами, не обратив внимания на ее интонации.
— Ты же видел, — продолжила она, — я и не соблазняла в общем-то Гунна. Это я делаю несколько иначе — даже в играх.
— Я помню, — равнодушно ответил он.
И Элия слегка отстранилась, внимательно глядя на Аэция.
— Ну что ж, — улыбнулась она устало, поправляя складки своего хитона. — Как знаешь. — Она вдруг засмеялась. — А взгляд у твоего друга, словно два кинжала — аж мурашки пробирают до самой глубины, — и она поежилась.
— Просто глаза у него сильно черные, — пожал плечами Аэций. — Впрочем. Мы давно привыкли и уже не замечаем. Хотя, наверное, на женщин такой взгляд должен производить впечатление.
