Все трое находились на старой заброшенной площадке для гимнастических упражнений, принадлежавшей Академии. Она была очень пыльной и запущенной, но все еще довольно хорошо оборудованной, что в глазах принцессы придавало ей еще больше очарования. Амина любила все, что хоть отчасти имело таинственный вид. Амхал и Адхара решили прийти именно сюда из соображений безопасности принцессы: привести девочку в самую гущу солдат означало бы вызвать среди новобранцев полный переполох и тем самым испортить всю забаву.
Амина молча слушала комментарии Амхала, а затем, сделав очередной выпад в сторону вспотевшей и порядком уставшей Адхары, взорвалась:
— Говорить мы все храбрецы. Мне бы хотелось увидеть тебя в деле.
Амхал поднялся с лавки, вынул меч и развязал шнур, которым он закреплял оружие на спине.
— Я готов, — ответил он уверенно.
Адхара подумала о том, какой он на самом деле необыкновенный человек. Юноша был вынужден действовать, несмотря на инстинктивную антипатию к нему Амины, но при этом он ни разу не ошибся: он точно знал, каких струн нужно касаться, чтобы пробить брешь в сердце принцессы.
Девочка опустила меч.
— Не хочу показаться слишком капризной, но я ниже тебя в два раза, да еще и с тесаком в руках. У меня нет никакой надежды победить того, кто сражается двуручным мечом.
Амхал пожал плечами:
— Адхара, дай, пожалуйста, твой кинжал.
Девушка приблизилась к Амхалу, протянув ему свое оружие, а потом положила руку на рукоять его меча. И тут у нее возникло странное ощущение, словно она касалась самого юноши.
Девушка села в углу и увидела, как Амхал, перекладывая кинжал из руки в руку, пытался поудобнее за него ухватиться.
— Так лучше?
Амина свирепо улыбнулась:
— Я бы сказала, что да. — И с этими словами она яростно бросилась вперед.
Амхал был безупречен. Он парировал удары изящно, не останавливаясь ни на мгновение. Впрочем, Адхара понимала, что молодой человек четко выверял свои силы в отношении Амины. Он ограничивался лишь тем, что искусно отражал все выпады соперницы или просто наносил ей слабые удары. Девушка с восхищением смотрела на него. Все жесты молодого человека воодушевляли Адхару: и то, как он сражался, и мелькание его мышц, и та осторожность, с которой он действовал против Амины, и даже неизменно тяготевшая над ним тень, как некое подобие мрачного проклятия, беспрестанно увлекавшего его за собой. С досадой она заметила на его спине две красные отметины. Как бы ей хотелось скинуть с его плеч и взять на себя и эти следы самобичевания, и эту боль.
