У Амхала возникло ощущение, такое волнующее и всепоглощающее одновременно, что его жизнь круто изменилась. С тех пор как он встретился с Адхарой, события стали развиваться с головокружительной быстротой. Сначала возникла необходимость заботиться о девушке, чувства к ней, затем эта неизвестная болезнь и, наконец, появление Сана… Все это закружилось в едином круговороте, сбивавшем его с толку.
— В позицию, — скомандовал Сан, и поединок начался.
Слава богу, что у Амхала в руках был меч. С мечом все тревоги рассеивались, а осознанное восприятие уступало место чистой механичности движений сражающегося тела. Улетучились все сомнения, и Амхал вспомнил, наконец, почему он решил стать всадником.
По какой-то неведомой причине в присутствии Сана он больше не боялся потерять над собой контроль. У юноши возникло такое ощущение, будто он всегда знал этого человека и ждал его появления. Отражение удара, нападение, выпад, оборот вокруг себя. Все это повторялось снова и снова, до тех пор пока ему не удавалось загнать Сана в угол. Амхала охватило сильное возбуждение. Он поднял меч, чтобы приставить его к горлу соперника, тем самым указывая на то, что поединок завершен, как вдруг его оружие ломается, наткнувшись на сверкающее препятствие. Амхал услышал характерный звук: магия. Мгновенно отпрянув, он отступил на несколько шагов назад.
Сан улыбнулся:
— Ну, в сражении все средства хороши, не так ли? А магия в этом деле подходит как нельзя лучше.
И тогда Амхал вспомнил лежавшего на земле мальчика, сраженного лучом из его руки, и то ужасное ощущение, возникшее у него, когда он подумал о том, что ребенок мертв. И затем это вкрадчивое, обволакивающее чувство собственного могущества. Нет, этого не может быть!
— Амхал, все в порядке? — спросил подошедший Сан.
— Быть может… может, мне уже пора лечь в постель, — рассеянно пробормотал юноша. — Должно быть, сейчас уже комендантский час.
— Ты со мной, а значит, все в порядке.
— Да, но… я устал, — добавил Амхал, пятясь назад.
Сан схватил юношу за руку, и Амхал почувствовал, как некая сила пригвоздила его к тому месту, где он стоял.
— Что с тобой?
И Амхал все рассказал. О его тайне знали лишь немногие, но даже этим людям он признавался не без чувства стыда. Амхала настораживало еще и то, что он не видел ничего зазорного в том, что Сану стало известно и про тот случай из детства, и про его обещание никогда больше не прибегать к магии. Рассказывая, юноша словно сбрасывал с себя тяжкое бремя грехов.
