— Кажется, несчастный пытался в этом месте перелезть через стену, — сказал я, обращаясь отчасти к ректору, отчасти к самому себе. — Вот почему пес изглодал ему ноги. Но эта стена вдвое выше человеческого роста; отчего же он полез через стену, а не выскочил на улицу в калитку? Разве что пес преградил ему дорогу? Но тогда это означает, что пес зашел в сад после него, и тоже снаружи. Каким же образом калитка после этого оказалась запертой?
Я покосился на ректора, но тот стоял неподвижно. Я сбегал ко второй калитке — та тоже была заперта на замок. Так каким же все-таки образом пес проник в сад? И почему в саду в это же время оказался Роджер Мерсер?
Я вернулся к распростертым на земле телам.
— Возможно, — заговорил я, сам еще не вполне веря своим словам, но с каждым мгновением все отчетливее сознавая, что это единственное объяснение, — возможно, кто-то намеренно запустил собаку в сад.
Ректор вытаращил на меня глаза:
— Зачем? Шутки ради?
— Хорошенькие шутки! Спустить с цепи оголодавшего волкодава — это убийство!
Опустившись на колени возле растерзанного тела Роджера, я пошарил в его карманах.
— Доктор Бруно! — завопил ректор. — Что вы делаете? Несчастный еще не остыл!
Несмотря на ранний час, Роджер Мерсер был полностью одет, и в одном из карманов его штанов я нашел то, что искал.
— Вот, — произнес я, выставляя напоказ два железных ключа на общем кольце. Один ключ был заметно крупнее другого. — Какой из этих ключей подходит к калитке?
Ректор взял из моих рук кольцо и внимательно рассмотрел ключи.
— Вот, большой ключ отпирает все три калитки.
— Значит, либо он сам вошел в сад и запер за собой калитку, либо кто-то запер калитку за ним, когда Роджер вошел в сад, — принялся рассуждать я. — Но так или иначе, он оказался тут в ловушке, один на один с озверевшим псом.
— Но мы так и не разобрались с тем, откуда в саду взялась собака, — нахмурился ректор.
— Однако совершенно очевидно, что через стену она перескочить не могла, как не могла открыть калитку, а потом запереть ее за собой, — ответил я, глядя ректору прямо в глаза и ожидая, какой эффект возымеют мои слова.
Ректор ухватил меня за руку, лицо его исказилось.
— Бруно, что вы такое говорите? Вы утверждаете, что кто-то намеренно впустил собаку в сад и отрезал Мерсеру пути к отступлению?
— Не вижу другого объяснения, — признал я, поглядывая на жуткие клыки, между которых длинными нитями свисала слюна. Стрела, метко пущенная Норрисом, так и торчала из горла собаки. — Выходит, кому-то было известно, что Роджер придет сюда рано утром. Но сам Роджер ничего не опасался, иначе хотя бы прихватил с собой какое-нибудь оружие для самозащиты.
