— Расступитесь, — раздался чей-то спокойный голос, и стайка юнцов, сбившихся у входа в арку, поспешно раздвинулась, освобождая проход высокому молодому человеку.
Светлые волосы падали ему на плечи. Одеяние его не слишком подходило для такого времени суток: нарядные штаны и камзол в тон, черный шелк искусно прорезан и открывает роскошную алую подкладку, у ворота пенятся кружева — будто с танцев явился или из лондонского игорного дома, а не вскочил с постели, разбуженный, как все мы. В одной руке юноша держал длинный английский лук, такой, с какими обычно охотятся на крупного зверя. Лук был затейливо украшен позолоченными накладками, а также зеленым и алым орнаментом. В другой руке молодой человек держал кожаный колчан с таким же узором: виноградные гроздья и позолоченные листья.
— Габриель Норрис! — возмущенно вскричал ректор, указывая рукой на его оружие. — Что это такое?
— Отпирайте поскорей калитку, доктор Андерхилл, — скомандовал юноша. — Нельзя терять время, в опасности человеческая жизнь.
Несмотря на царившее вокруг смятение, молодой человек говорил спокойно и уверенно, так, словно он, а не ректор был тут главным. Андерхилл в полной растерянности повиновался и отпер калитку. Габриель вошел, на ходу прилаживая стрелу к тетиве. Я следовал за ним; ректор шел последним и трусливо жался к стене.
Туман клочьями висел между ветвей искривленных яблонь. Осторожно пробираясь сквозь сизую дымку, я вдруг заметил в северо-восточной стороне сада огромного длинноногого пса, судя по всему волкодава, хотя хорошенько разглядеть его было невозможно. Я прижался к стене, Габриель, издали очень приметный в своем наряде, продолжал ровным шагом приближаться к животному, все еще рычавшему и жадно глодавшему какой-то темный комок. Когда я подошел поближе, туман рассеялся, и я смог отчетливее рассмотреть эту зверюгу: из окровавленной пасти между огромных клыков клочьями свисали куски разодранной плоти. Сердце у меня прыгнуло куда-то в желудок, желудок же устремился вверх, к горлу: стало ясно, что мы безнадежно опоздали.
В нескольких шагах от пса Габриель остановился; тот оторвался от своей добычи и поднял голову. Рычание стихло, пес молча встал и хотел уже было прыгнуть на юношу, но в тот же миг Габриель спустил тетиву. Он оказался отличным стрелком, даже туман не помешал ему. Зверь рухнул на землю: стрела пронзила ему горло. Габриель тут же отбросил лук, и мы вместе устремились к темной куче, лежавшей у стены возле мертвого пса. Это было мертвое изуродованное, изгрызенное тело человека; он лежал лицом вниз, черная академическая мантия частично покрывала его, трава вокруг была выдрана собачьими когтями и пропитана кровью.
