— Я итальянец, — спокойно ответил я, — а значит, воспитан в лоне Римско-католической церкви.
— Боюсь, здесь никто не будет молиться с вами на латыни. В Оксфорде уже не осталось католиков, ни одного не осталось. Никто здесь не хранит старую веру. — Он покачал головой, и голос его преисполнился печального сарказма. — Все мы подписали присягу, чтобы спасти свою шкуру, перешли в англиканскую веру, как нам было приказано, ибо все мы — верные подданные, не правда ли, джентльмены?
Все что-то забормотали, соглашаясь с последним утверждением, а ректор совсем разволновался:
— Уильям, Уильям, прекрати!
— Во всяком случае, такими мы кажемся. Но ни один человек в Оксфорде не есть то, чем он кажется, имейте это в виду, доктор Бруно. Да и сами вы, думается мне, прикидываетесь не тем, кто вы на самом деле.
Я поднял глаза и встретился взглядом с доктором Уильямом Бернардом. Тревога кольнула мое сердце: этот своенравный и сварливый старец, похоже, был чересчур проницательным. В мои мысли он проник, кажется, уже слишком глубоко. Я склонил голову и мысленно взмолился о том, чтобы его пронзительный взгляд оторвался от меня. К счастью, желанный перерыв в разговоре тут же и настал благодаря появлению слуг, которые внесли вареных каплунов с черносливом, заливную телятину и добрый кларет.
Пока слуги суетились вокруг стола, наполняя наши тарелки, я подался вперед, чтобы вовлечь в разговор Софию Андерхилл, но в этот момент со мной заговорил сидевший напротив меня бородач.
— Роджер Мерсер, — представился он мне густым баритоном. Акцент, как мне показалось, указывал на то, что он происходит из Западной Англии. Он протянул мне руку через стол. — Мы все рады свести знакомство с вами и с нетерпением ждем завтрашнего поединка между вами и ректором.
— Полно, полно, Роджер, — вновь засуетился бедняга ректор. — За столом мы ни словом не должны упоминать завтрашний диспут. И я, и мой уважаемый гость приберегаем аргументы для дебатов, ведь так, доктор Бруно? Будем, как говорится, держать порох сухим.
Я кивнул в знак согласия, но Роджер Мерсер протестующе вскинул руку.
— Не беспокойтесь насчет диспута, ректор, я другое хотел сказать: я мечтал о встрече с доктором Бруно с тех самых пор, как прочел опубликованный в Париже труд «О тенях идей».
— Кажется, колдун Чекко д'Асколи, которого сожгли как некроманта, упоминал эту книгу — сочинение о черной магии, приписываемое им Соломону? — Доктор Бернард наклонился вперед, загородив от меня Софию.
