— Катастрофы — моя специальность, — заявила она с уверенностью, которой не чувствовала. — Могу справиться с недоразумением типа этого, — обвела контору рукой, — за… неделю.
— Неделю? — с сомнением повторил Гарнер. — Золотко, если ты продержишься больше, чем полдня, я съем мои трусы.
— Короткие или «боксеры»? — спросила она. И быстро прибавила: — И не называй меня «золотко». Это распущенность.
— Распущенность, — эхом откликнулся он.
— Есть что-то такое в этом беспорядке, что следует исправить в первую очередь? — спросила она, стараясь побыстрее сменить тему.
Они стояли сейчас лицом к лицу. Было ясно, что она является для него чем-то вроде сюрприза, причем не совсем приятного.
Ох, и почему она не развернулась и не ушла сразу, пока еще было можно?
— Мисс Кинг, магистр экономики, выбор за вами.
Следовало бы поправить его. Она ничего не говорила об экономике.
— Хорошо, — начала она решительно, — тогда начну с…
— Нет, погоди. Думаю, неплохо начать с приготовления кофе.
— Кофе?! — Относительно ее обязанности готовить кофе ничего не говорилось.
Некоторое время он насмешливо взирал на растерянную физиономию девицы, потом покачал головой. Мрачно ухмыльнулся.
— Я тебя переоценил. Два часа. Дольше ты не задержишься.
— Надеюсь, что это «боксеры», — огрызнулась Джесси в ответ. — Тебе придется основательно их пожевать.
— И на будущее, когда ты устроишься на другую работу… Вообще-то для всех рабочий день начинается в семь, а не… — он взглянул на часы, — без пятнадцати девять.
Ей захотелось оправдаться. Не всем приходится ехать из Харизонбурга. Но при данных обстоятельствах ее оправдания пропадут втуне.
Гарнер подобрал с пола пачку бумаг, еще раз поглядел на нее, уныло покачал головой и направился к двери. Телефон снова начал звонить, и он дернулся было взять трубку. Остановился.
— Эй, — сейчас его голос прямо-таки сочился сарказмом, — теперь это твоя работа. — И мотнул головой в сторону телефона.
Дверь за ним захлопнулась.
Джессика прошлась, прикрыв глаза и пытаясь сосредоточиться. Выдохнула, сняла трубку и произнесла:
— «K&B Auto».
Ее немедленно засыпали вопросами относительно никудышного карбюратора. Причем речь звонившего оставляла желать лучшего.
Она любила машины. Всегда. Любила их вид, запах и звуки, издаваемые хорошо отлаженным мотором. Сейчас она поняла, что любила машинную косметику, потому что с трудом представляла, что такое карбюратор. Возможно, опрометчиво было заявлять этому несносному человеку, что она наведет порядок в его хаосе.
