Он повел ее в следующий отсек гаража. Там было темно. Убрав чехол, он подождал, чтобы она оказалась внутри, и лишь потом включил свет. И уставился ей в лицо. Ее глаза расширились, щеки загорелись. Рот полуоткрылся, но с губ не сорвалось ни слова.
— О боже мой, — произнесла она наконец. — Никогда не видела ничего столь прекрасного. Это что?
Гарнер теперь был совершенно уверен, что отец не обсуждал с ней машину. Пока.
— «Роллс-ройс. Серебристый призрак», — сказал он с едва сдерживаемой гордостью.
Она медленно обошла вокруг, провела ладонью по водительской дверце. Не запутайся вся эта история, Гарнер мог бы поклясться, что нашел женщину своей мечты. Никто не смог бы смотреть так на старую машину. Кроме него самого.
— Ну, хватит, — сказал он. — Пошли, отвезу тебя домой.
Ей все никак не хотелось расставаться с «Серебристым призраком».
— Что ты делаешь с такими машинами, Гарнер?
— Продаю. Фотография «Призрака» есть в Интернете. — Там твой отец ее и отыскал! — Занимаюсь восстановлением старых машин по совместительству с работой в «К&В». — Он лишь не добавил, что получает за такое «совместительство» несравненно больше, чем за основную работу.
— Наверно, можно разбить себе сердце, расставаясь с машинами, подобными этой…
Он не собирался обсуждать с ней разбитые сердца.
— Хорошенький куш — недурное утешение.
— Торгашество.
Скорее реальная жизнь, но спорить Гарнер не стал. Их миры так непохожи. Не успев ответить на его поцелуй, она уже сомневается, можно ли ему довериться. И вновь он не смог удержаться от опрометчивых слов.
Он пожелал ей спокойной ночи. Чудом сумел не поцеловать ее на прощанье, решив, что безопаснее всего расстаться в холле гостиницы — не дай бог она пригласит его в номер.
— Джесси!
Она прошла уже половину холла, обернулась и посмотрела на него.
— Не хочешь прокатиться завтра? На «Серебристом призраке»?
Она ринулась назад, бросилась к нему на шею. Покрывая его лицо поцелуями, повторяла «да, да» и опять «да».
Ну кто сможет устоять против такой женщины?
— Ладно, — примирительно сказал Гарнер, отодвигая ее от себя, чувствуя, что самообладание его уподобляется резиновой ленте, растянутой до предела, — я принимаю твой ответ за согласие.
И, видя ее смущение, поспешил уйти, чтобы не выставить себя полным дураком.
