Рейчел прислонилась спиной к стене, когда шериф начал снимать с нее шляпку. Потом она протянула ему руки, сначала одну, потом другую, чтобы он мог снять с нее перчатки.
— Здесь вы меня поцеловали…
— Именно так.
— Вы не должны были этого делать.
Уайатт расстегнул пуговицы на ее перчатках, осторожно снял их и положил на столик в коридоре.
— Мне лучше лечь поспать.
— Хорошая идея.
Когда Уайатт отошел от нее, Рейчел оттолкнулась от стены. Несколько мгновений она неотрывно смотрела ему в глаза, потом наконец сказала:
— А с вами все в порядке?
Он кивнул:
— Я расскажу вам обо всем позже. — Убедившись, что этот ответ удовлетворил Рейчел, шериф шагнул в сторону, чтобы пропустить ее в спальню.
Потом он снял пальто и шляпу и прошел на кухню, чтобы сварить себе чашку кофе.
Пока кипятилась вода, он достал с полки ручную мельницу и смолол кофейные зерна. Потом прошел в гостиную и начал изучать стоявшие на полках книги.
Рядом с иллюстрированными журналами стояли романы Марка Твена, Остен, Луизы Мэй, Олкотт и Генри Джеймса. Уайатт полистал некоторые из них. Все эти книги принадлежали Рейчел Бейли, если судить по экслибрису, и все они были прочитаны. Как ни странно, в этой небольшой библиотеке имелся и Жюль Верн, но не было ни одного томика поэзии.
Он унес на кухню «Вокруг света за восемьдесят дней», положил книгу на стол и принялся готовить кофе. Потом уселся на стул, положил ноги на другой и, потягивая кофе, стал перелистывать страницы. В кладовке он нашел печенье с патокой, которое теперь с удовольствием поедал. Минут через двадцать Уайатт встал из-за стола и направился в спальню к Рейчел, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Она спала на боку одетой, повернувшись лицом к двери.
Уайатт присел на край постели и принялся развязывать шнурки на ботинках Рейчел. Сняв с нее ботинки, он поставил их на придвинутый к кровати стул. Потом взял лежавшее в ногах одеяло и накрыл им Рейчел. Она даже не шелохнулась.
«Из-за Фостера Мэддокса я уехала из Калифорнии».
Уайатт не забыл, как она побледнела и задрожала, когда сделала это признание.
Он не понимал, что она имела в виду. Фостера Мэддокса он знал лишь с деловой стороны. Его отличали жесткость и упрямство, что, вероятно, было неплохо для бизнеса, но как черты характера эти качества не вызывали симпатий. Кроме того, многие превозносили его ум, в котором ему и в самом деле нельзя было отказать, и умение побеждать своих конкурентов. Дед Фостера Мэддокса особенно ценил эти черты в своем внуке. И все же в характере Фостера присутствовало нечто такое, что не позволяло Клинтону Мэддоксу полностью доверять ему.
