— Господин министр! За время моего нахождения на данном посту никакого ущерба сооружениям, путям, прилегающей местности и нашей конституции не причинено! Никаких серьезных происшествий в Диньдоне за последние два года не произошло, не считая безвременной кончины господина комиссара полиции, имевшей место сегодня утром во время охоты…
По-видимому, министра тронула скоропостижная смерть чиновника его ведомства.
— А что, милейший, у вас здесь много дичи? — спросил министр, слегка повернув голову в сторону сержанта.
— Никак нет!
— А как же охота?
— Господин покойный комиссар называл охотой стрельбу по пустым бутылкам.
— А как же так получилось, что ваш комиссар… э… — министр никак не мог найти подходящего слова.
— Перестал быть комиссаром? — подсказал Фьють.
— Вот именно.
— К сожалению, ему попалась бутылка из-под французского шампанского, — объяснил полицейский. — А такие бутылки, господин министр, сделаны из толстого стекла. Горлышко рикошетом попало в голову господина покойного комиссара. И голова не выдержала…
Министр хранил скорбное выражение лица, но полковники и майоры, стоявшие за его спиной, откровенно улыбались. Смекнув, что знатным господам рапорт нравится, Фьють рискнул добавить:
— Покорнейше прошу извинить, господин министр, но я всегда предупреждал господина покойного комиссара, чтобы, отправляясь на охоту, он надевал каску…
Это сообщение несколько оживило министерскую физиономию. Министр даже коснулся пальцем сержантского плеча:
— А что, сержант, вам тоже нравится такая охота?
— Никак нет! К пустым бутылкам я равнодушен!
Покосившись на репортера, ловившего каждое слово, министр эффектно закончил беседу:
— В таком случае, сержант, за вашу голову я спокоен!
На следующий день столичная газета «Крик свободы» поместила подробный отчет о пребывании министра в Диньдоне. Корреспонденция кончалась словами: «Сержант Фьють предпочитает полные бутылки пустым. Нашей полиции нужны люди здравого смысла». По всей вероятности, министр поверил газете, и через неделю из столицы пришел приказ о назначении сержанта Фьють комиссаром полиции города Диньдон.
С тех пор комиссар считал себя личным другом министра и старался во всем ему подражать. Он покупал костюмы необыкновенных расцветок, носил синюю бабочку в крупную белую горошину и толстый желтый портфель с медными застежками. Насколько запомнил Фьють, министр ходил важно вытянув шею и переваливаясь с боку на бок. Новый стиль ходьбы доставил комиссару немало хлопот. В душе он считал, что научиться ездить на мотоцикле было гораздо проще, чем привыкнуть к такой походке. Жители городка никогда не видели, как ходят министры. Поэтому к комиссару прочно прилипло простое прозвище «Гусь»…
