– Да, – протянула она. – Он, должно быть, уже знал... он так странно смотрел на меня... мудрый взгляд, в котором светилось знание и принятие судьбы... а я смеялась над ним! Я так обидела его, а он собирался умереть... – И она заревела, закрыв лицо руками, рыдания душили ее.
Дафф тут же подскочил к ней, обнял, пытался утешить, а Рори наблюдал за всем этим с хитрой полуулыбкой. Харриет инстинктивно повернулась к Даффу, потом, как будто осознав, кто это, оттолкнула его и встала.
– Я... я не хочу тебя... – С этими словами она вылетела из комнаты.
Мужчины уехали задолго до того, как Харриет очнулась от своего тяжелого сна, и первое, что она почувствовала, это опустошенность и одиночество. Все покинули ее – и Парень, и Рори, и Дафф. Она подумала о них именно в этом порядке. Рори попрощался с ней вчера вечером у лестницы, отказав на ее просьбу остаться, пока не вернется Дафф. Потом зашел муж, он принес ей горячего молока и обещанное снотворное, поболтал о том о сем, разжег на ночь огонь в камине и ушел. Когда она уже проваливалась в сон, случилось нечто странное. Ей послышалось, будто кто-то скребется в дверь, и Харриет попыталась убедить себя в том, что это ее воспаленное воображение, что Парень никак не может проситься внутрь. Но звук послышался снова, теперь уже более нетерпеливый, и его сопровождало тихое поскуливание. Харриет спрыгнула с кровати и открыла дверь. За ней оказался Курт – уши торчком, хвост повиливает из стороны в сторону, глаза светятся зеленым в неясном сумраке. Он спокойно прошествовал в комнату, все тщательно обнюхал, кивнул ей головой, потом улегся у кровати, положив морду на лапы, протяжно вздохнул и уснул.
– Курт – очень необычное животное, – сказала Харриет Нони утром. – Он разбирается во многих вещах. Если бы я была помоложе, я бы подумала, что он заколдован.
– У восточноевропейских овчарок очень высокий уровень интеллекта, – со знанием дела ответила Нони. – Они более чувствительные, чем другие собаки, и потом, это рабочая порода, так что когда подумаешь о том, как они берут след, охраняют, водят слепых, находят мертвых – на войне конечно, то совсем не удивительно, что Курт проявил такое участие к Парню.
– Полагаю, что так, если посмотреть на все с такой стороны. – Харриет покорно приняла этот выговор за то, что абсолютно ничего не знает о мире собак вообще и о восточноевропейцах в частности.
– Кроме того, он ревновал. Он уже давно хотел подружиться, но ты не замечала его. Теперь Парня нет, и Курт знает, что путь свободен, – продолжила Нони с детским бессердечием, потом заметила грустную улыбку Харриет и быстро добавила: – Я не нарочно, Харриет. Мне очень жаль, что тетя Саманта переехала его, но ведь это небольшая потеря для вида, правда ведь?
