Вслед за Великой Богиней | страница 8
В Шоркарском городке было капище, посвященное идолу Ортику, который имел серебряное лицо, деревянную голову, вместо туловища — мешок, набитый мягкой рухлядью (мехами. — А.З.), руки — суконные рукава, ног не было. Кумир одет в суконный кафтан и поставлен в переднем углу капища на возвышении в виде стола. Его почитали другом и помощником Торыма.
Мастер, или Мастерко, находился близ нынешнего села Троицкого. В переднем углу капища, посвященном этому идолу, стоял большой мешок, набитый мешками разной величины и сверху туго завязанный. Посередине мешка спереди была привязана серебряная тарелка: вот изображение Мастерка (на тарелке? — А.З.). Его почитали помощником Ортика, вестником воли высших божеств и божеством здоровья. Больной, просивший от Мастерка помощи, должен был сшить ему мешок из холста, сукна или другой ткани, но не из кожи. Усердные клали ему серебряные вещи и деньги…
В Белогорских юртах, на берегу Оби, было капище и в нем медный гусь, божество птиц. Седалище ему было устроено в виде птичьего гнезда. Остяки верили, что сей боготворный истукан легким и скорым летанием загоняет птиц в те места, где почитатели его занимаются птицеловством.
В одном капище с ним был другой идол, самый главный у остяков и вогулов, но при обращении их в христианскую веру, в 1712 году, он унесен нареку Конду к вогулам и там скрыт в отдаленности глухих лесов.
Обдорский край имел своих идолов: Золотую Бабу, которую почитали пермяки до своего крещения. В 70 верстах ниже Обдорска находились два идола: один в мужском, а другой в женском одеяниях, с особенными украшениями в остяцком вкусе. Одежды их обложены были разными мелкими металлическими фигурами; на головах же было по серебряному налобнику. Каждый идол стоял в особом капище при одном избранном дереве.
Остяки, проезжая водою мимо них, старались держаться середины реки, чтобы веслом не коснуться до берега и тем не разгневать божества. Томимый жаждой не осмеливался ни напиться воды, обтекавшей обожаемое место, ни вырвать близ него травы, ни сломать деревца. При народных бедствиях, как, например, при повальных болезнях, при неулове рыбы или зверя, при падеже оленей и проч., были общие жертвоприношения. Главный шаман предварительно отправлялся к одному из идолов, входил в капище и вопрошал его о жертвах, после чего объявлял волю божества».
Много еще написал Абрамов о загадочных остяцких идолах и диких для нас жертвоприношениях им. Всего не пересказать, да и не в этом моя задача. Однако и из приведенного отрывка можно заключить, что в треугольнике между Кондой, Иртышом и Обью еще недавно процветала богатая языческая культура и приносились обильные пожертвования кумирам. В этот район и заманивал меня Сургучев на поиски Золотой Бабы, о которой Абрамов сказал до обидного мало. Чтобы не впасть в ошибку, приняв на веру Алешкины заверения, следовало попытаться разузнать подробнее об этом таинственном и тщательно оберегаемом божестве обских угров, известного под именем Золотой Бабы.
