Переговоры зашли в тупик, и Отакэ заявил, что больше играть не будет. Как уже было в Хаконэ, из Хи-рацука приехала жена Отакэ и привезла с собой ребенка. Пригласили даже некого Того, массажиста. Того был хорошо известен среди игроков в го и всем своим знакомым советовал ходить к нему на процедуры. Сам Отакэ полагался на Того не только как на массажиста, он высоко ценил его житейскую мудрость. Во внешности Того было что-то от аскета. Отакэ, который каждое утро читал сутру Лотоса, глубоко верил в тех, кого уважал. К тому же он был человеком с обостренным чувством долга.
— Если Того скажет, Отакэ-сан обязательно его послушает. Кажется, Того-сан считает, что надо продолжать игру… — сказал кто-то из организаторов.
Отакэ посоветовал мне испытать на себе волшебную силу массажиста. Этот совет был исполнен доброжелательного участия. Когда я вошел в номер Отакэ, Того подошел ко мне, поводил ладонью возле моего тела и сказал:
— Всё в норме, без особых отклонений. Здоровьем вы не блещете, но жить будете долго.
Потом задержал ладонь возле моей груди. Я тоже прикоснулся к груди и почувствовал, что кимоно справа стало чуть теплее. Это было тем более удивительно, что Того не касался меня. Казалось бы, температура справа и слева должна быть одинаковой, но правая сторона была явно теплей. По словам Того, тепло выделяли какие-то больные клетки. Я никогда не жаловался на легкие; на рентгеновских снимках тоже все было в порядке, хотя иногда в правой стороне груди бывали неприятные ощущения. Быть может, отголоски незаметно подступившей болезни? И хотя мое недомогание позволило Того проявить свое лечебное мастерство, от ощущения тепла, проникшего сквозь кимоно, мне стало как-то не по себе.
Того сказал, что последняя партия — тяжелая миссия, выпавшая на долю Отакэ. Если он ее бросит, то навлечет на себя упреки со всех сторон.
Сюсай сам ничего не предпринимал, он только ожидал результатов переговоров, которые организаторы вели с Отакэ. Подробности переговоров никто>1 мастеру не сообщал, поэтому он не знал, что дело зашло так далеко и что его противник собирается прервать партию. Его лишь раздражала пустая трата времени. Чтобы отвлечься, мастер поехал в гостиницу в Кавана, пригласил и меня. На следующий день я пригласил туда Отакэ.
Заявив, что бросает играть, Отакэ домой все-таки не уезжал и оставался в гостинице. Я чувствовал, что он хочет как-то успокоиться и готов уступить. Тем не менее договориться о доигрывании на третий день и окончании игрового дня в 4 часа удалось лишь
