Играть с таким человеком — все равно что переругиваться на едва знакомом языке. Возможно, и не следует слишком серьезно относиться к подобной игре, но, так или иначе, ощущения от нее совсем не те, что от игры с японцами. Я не раз думал о том, что иностранцу го кажется, должно быть, пустой забавой. По словам доктора Дюбаля[30], в Германии существует около пяти тысяч любителей игры в го. Все больше играли в го и в Америке — об этом часто говорилось в Хаконэ. Конечно, нельзя судить по одному новичку-американцу, но, честно говоря, игре западных людей и впрямь недостает стойкости.
Игра японца выходит за пределы понятий «игра», «соревнование», «развлечение» — она становится искусством, в ней чувствуется тайна и благородство старины. Титул мастера Сюсая — Хонинобо — происходит от названия башенки в киотском монастыре Дзюккодзи. По традиции мастер Сюсай тоже стал буддийским священником и в память первого Хонинобо, мирское имя которого было Санса[31], а духовное — Никкай, в день его трехсотлетия принял духовное имя Нитион. Играя с американцем, я все время чувствовал, что в его стране го не имеет корней.
Говоря о корнях, надо сказать, что го, как и многое другое, пришло в Японию из Китая, но по-настоящему развилось лишь в Японии. Искусство игры го в Китае и сейчас, и триста лет тому назад не идет ни в какое сравнение с японским. Го углубилось благодаря Японии. Немало культурных ценностей пришло к нам из Китая уже в совершенном виде, но в отличие от них игра в го достигла совершенства только в Японии. Го развивалось уже в новое время, после того как феодальное правительство в Эдо взяло игру под свое покровительство, хотя японцы научились ей тысячу с лишним лет назад. Это означает, что и в Японии дух го долгое время не развивался. В Китае игра в го считалась игрой небожителей, в ней скрывалось нечто божественное. Но догадка о том, что триста шестьдесят одно пересечение линий на доске объемлет все законы Вселенной, божественные и человеческие, родилась в Японии. История игры в го показывает, как Япония, заимствуя за границей какую-нибудь новинку, вдыхает в нее свою жизненную силу и превращает в истинно японское явление.
У других народов такие игры, как го или сёги, не входят в традицию. Вряд ли где еще возможна партия продолжительностью в три месяца, когда чистое время, отведенное на нее, составляет 80 часов. Игра в го, подобно театру но и чайной церемонии, стала составной частью японской традиции.
