И между греков просвещенных
Любезной мудрости искать.
На первом корабле он полетел в Кротону.
В Кротоне бьет челом смиренно Агатону,
Мудрейшему из мудрецов,
Жестокому врагу и мяса и бобов
(Их в гневе Пифагор, его учитель славный,
Проклятьем страшным поразил,
Затем, что у него желудок неисправный
Бобов и мяса не варил).
- "Ты мудрости ко мне, мой сын, пришел учиться?
У грека старец вопросил
С усмешкой хитрою, - итак, прошу садиться
И слушать пенье сфер: ты слышишь?"
"Ничего!"
- "А видишь ли в девятом мире
Духов, летающих в эфире?"
- "И менее того!"
- "Увидишь, попостись ты года три, четыре,
Да лет с десяток помолчи;
Тогда, мой сын, тогда обнимешь бренным взором
Все тайной мудрости лучи;
Обнимешь, я тебе клянуся Пифагором..."
- "Согласен, так и быть!"
Но греку шутка ли и день не говорить?
А десять лет молчать, молчать да все поститься
Зачем? чтоб мудрецом,
С морщинным от поста и мудрости челом,
В Афины возвратиться?
"О нет!"
Чрез сутки возопил голодный Филалет:
- "Юпитер дал мне ум с рассудком
Не для того, чтоб я ходил с пустым желудком;
Я мудрости такой покорнейший слуга;
Прощайте ж навсегда Кротонски берега!"
Сказал и к Этне путь направил;
За делом! чтоб на ней узнать, зачем и как
Изношенный башмак
Философ Эмпедокл пред смертью там оставил?
Узнал и с вестью сей
Он в Грецию скорей
С усталой от забот и праздности душою;
Повсюду гость среди людей,
Везде за трапезой чужою,
Наш странник обходил
Поля, селения и грады,
Но счастия не находил
Под небом счастливым Эллады.
Спеша из края в край, он игры посещал;
Забавы, зрелища, ристанья,
И даже прорицанья
Без веры вопрошал;
Но хижину отцов нередко вспоминал,
В ненастье по лесам бродя с своей клюкою,
Как червем, тайною снедаемый тоскою.
Притом же кошелек
У грека стал легок;
А ночью, как он шел через Лаконски горы
Отбили у него
И остальное воры.
Счастлив еще, что жизнь не отняли его!
"Но жизнь без денег - что? мученье нестерпимо!"
Так думал Филалет,
Тащась полунагой в степи необозримой.
Три раза солнца свет
Сменялся мраком ночи,
Но странника не зрели очи
Ни жила ни стези: повсюду степь и степь
Да гор в дали туманной цепь,
Илотов и воров ужасные жилища.
Что делать в горе! что начать!
Придется умирать
В пустыне, одному, без помощи, без пищи.
"Нет, боги, нет, - Терзая грудь, вопил несчастный Филалет:
Я знаю, как покинуть свет!
Не стану голодом томиться!" - И меж кустов реку завидя вдалеке,
Он бросился к реке,
Топиться!
"Что, что ты делаешь, слепец?"
