«Принцесса» медленно стала отваливать от берега, где в громовых раскатах каталась крупная галька.
На второй день к вечеру море погрузилось в лиловые сумерки. По небу медленно рассыпался свет молодых звезд.
Лишь поздней ночью Петр высадился в бухте Тверминне, где стоял русский галерный флот.
В адмиральском шатре, раскинутом под навесом скалы, Петр и Змаевич выжали свои одежды прямо на хивинский ковер. Апраксин, от спешки нелепо одетый — в исподнем, но в парике, развел руками, запричитал:
— Воистину чудо, что не потонули! Нептун спас! Ах ты господи! Примите по чарке водки — простуду вышибет.
Генерал-адмирал из темного угла достал розовый графинчик, отлил против свечи, степенно поднес два серебряных стаканчика, огурчики, маковый крендель.
— Понимаешь, Матвеич, к Тверминскому баю на бригантине никак нельзя было подойти, — будничным голосом говорил Петр. — Да и лодка текла… Хорошо еще, нас ударило о песок, а то плавать бы нам сейчас стерлядками.
— Лихо было! — покивал головой Змаевич, вздрагивая от холода. — Но добрались, черт возьми! Может, и Нептун помог, да наш государь тоже не плошал.
Петр уже угрюмо стоял перед зеркалом и большим гребнем расчесывал непокорные волосы. Небрежно бросил сушиться мундир возле раскаленной печки, за мундиром полетела и треуголка. Остался в короткой куртке из лосиной кожи и башмаках на босу ногу, которые подвернулись ему на глаза в адмиральском шатре. Поднятой рукой остановил Апраксина, кашлянул трескуче и сердито.
— Зови генералов, Матвеич, не мешкай. И так в отписках дело проволочил.
— Государь! — Генерал-адмирал широко развел руки, веки его заметно дрожали. — Подсушиться бы сперва, ей-ей простуду схватить легко.
— Военный совет со мной будет, а не с моим видом!
Апраксин выглянул из шатра, помахал рукой. Голицын и Вейде, стоявшие в ожидании, тотчас вошли…
Петр встретил их молча. Лицо непроницаемо — не поймешь: не то сердит, не то притворно весел.
Полуодетый царь смутил — таким еще не видали, — не знали, куда девать глаза.
— Ну как вам живется, господа генералы? — справился царь, выпучивая взгляд.
— На беды не жалуемся, ваше величество, — учтиво улыбнулся Голицын — князь, вельможа по роду и обхождению. — Неприятеля стережем да и конфузию ему исподволь готовим. Погода военным делам сподручная. Теплынь, благодать. Как под Москвой-матушкой в конце лета.
— Швед поставил капкан, но и сам стреножен позицией, — подхватил долговязый Вейде.
— Значит, Ватранг сам себя стреножил? — недоверчиво и затаенно-зло покосился Петр, снимая куртку: в шатре становилось жарко. — Уж больно добычливо выходит! А мне сдается — русский флот остановлен шведами без единого пушечного выстрела! Скоро вся Европа будет смеяться!
