Апраксин стоял на носу флагманской галеры и напряженно всматривался из-под треуголки в свинцово-серую даль. Знакомый путь! Но никогда еще генерал-адмирал не отправлялся в море с пехотой. На душе было неспокойно.
Все дальше и дальше отступал глянцевитый шелк леса. Серебристыми прядками расплывалась кайма берегов. Пора было ставить паруса, но Апраксин медлил, давая гребцам пообвыкнуть.
Отгоняя невеселые мысли, генерал-адмирал повелел приготовить для инспекции четырехвесельный баркас. Спустился по штормтрапу степенный, задумчивый. Оживился лишь возле борта галеры «Святой Николай». На палубу поднимался долго.
Приняв рапорт командора Змаевича, Апраксин прислушался к разговору свободных от вахты матросов и солдат, сидевших возле надраенной до блеска пушки.
— Ну что, солдат, заскучал? Или жалеешь, что в море ушел? — спросил он одного из них.
— Да как тут жалеть? Коли сам государь моим худородным именем галеру назвал, мыслимо ли дело на берегу оставаться? Прилепился я сердцем к своему строению. Только вот гляну на енту пушку, так и сдается мне — перелита она из церковных колоколов. Не чистое все же дело, думаю, с войной ентой…
Апраксин нахмурился и повернулся багровея. Гаркнул, словно выстрелил.
— Старшина! Пошто дозволяется пустословие нижнему чину?
Виновато моргая, марсовый старшина Антон молчал, зверем зыркал на вскочивших матросов. Генерал-адмирал приблизился, взглядом пронизал Николу.
— На море служил?
— Сроду не приходилось! — заробел Никола.
— Худо совсем. — Генерал-адмирал пожевал в раздумье губами. Покряхтывая и тяжело передвигая зеркально начищенные ботфорты, спустился в каюту Змаевича.
Как только Змаевич с Апраксиным ушли с палубы, от бочки с квасом отделился Розенкранц — тенью скользнул к матросам.
— Поняли? Худо дело! — плутоватые глаза переводчика пучились — не мигали.
Никто не отозвался. Казак сильно задымил чубуком. Антон смотрел назад — на уходящие под воду берега. Тихо объяснял молодым матросам:
— Конец Невы скроется — скоро пройдем мимо Котлина острова. Потом — Кроншлот и Толбухина коса, далее будут Березовые острова, а там и Выборг завиднеется…
— А за Выборгом пойдут шхеры, — вставил свое Розенкранц. — Трудно там плавать. Фарватер извилист и узок, легко на мель наскочить. Без хорошего лоцмана там не пройти.
— Лоцман есть — не беда.
— Финн тот? — повел глазами Розенкранц на угрюмого увальня у мачты. И отошел, спрятав ухмылку.
