Вот она, та самая ложка дёгтя, в такой прекрасной бочке меда, какой до этих слов, была реальность. Как не крути, а Айсман, был, ко всему прочему, и моим классным руководителем. Странно, но само это понятие, теперь, как-то слабо соотносилось в моём сознании с Айсманом.
— Хорошо — обречённо и грустно согласилась я.
Утро началось с того, что я стала грызть гранит науки. Он трещал, но не поддавался. Я не отношусь к породе лентяек, которым лень учиться, и они считают, что красивая внешность, это главное в жизни, а если они по шире раздвинут ноги, то у них будет всё, что им нужно. Машина, дом, дача и козёл, который за всё это будет платить.
Чего-чего, а усердия мне не занимать, просто, не все рождаются математиками, химиками и физиками. Ну, нет у меня к этому дарования, хоть ты лбом об эту науку расшибись, нет и всё. Для некоторых, числа, это как родной язык, а для меня, архиерейская азбука. Я могу написать сочинение, по Войне и Миру, размером с саму Войну и Мир, без единой ошибки, могу часами декламировать стихи Бальмонта и Ахматовой, но попросите меня объяснить, что такое дифференциал, или свободный радикал… да лучше застрелите меня.
Так что, начала я с простого, а к тому времени, когда вернулся Айсман, мой мозг уже кипел и испарялся, пытаясь преодолеть, всего лишь, первые линии обороны алгебры. Айсман окинул всё это критическим взглядом и погнал меня на кухню, готовить вместе с ним. Готовка дело привычное и как оказывается, весёлое. Особенно, если тот, кто тебя этому учит, делает это увлекательно и с душой.
После обеда, хотя я так и не поняла, как его лучше считать, ранним ужином или поздним обедом? Но не важно, в общем, после еды, мы отправились учиться. Айсман сел рядом, быстро оценил, на чём и почему я завязла, и просто и доходчиво всё мне разъяснил. После его объяснения, я с лёгкостью преодолела все линии обороны алгебры, хотя до этого, они казались мне, линией Монергема и линией Мажино, вместе взятыми. Тоже произошло и со всеми другими предметами. Всё, где я раньше увязала и продиралась, скрежеща зубами, едва нащупывая тоненькую нить логики, после объяснений Айсмана, становилось просто и ясно. Ну почему все учителя не могут так преподавать?
— Наверное, потому, что не все такие как Айсман — подсказало мне, моё внутреннее я.
А жаль.
После ужина я постучалась в комнату Айсмана. Это у нас было уже, как правило, даже если дверь открыта, прежде чем войти, постучать.
— Да, да, заходи, я уже тебя жду — ответил он.
