Стук в дверь. Входят Устиновы: он - с пивом, она - с самоваром.
УСТИНОВ. Разрешите. Не помешаем?
ЕСЕНИН. Проходите, мы уже заждались.
УСТИНОВА. Самовар уже подоспел.
ЕСЕНИН. Знакомьтесь. Устиновы - я тебе о них рассказывал. (Представляет их друг другу.) Жорж. Тетя Лиза. Мой друг - Вольф Эрлих. Можно Вова. Тоже поэт.
ЭРЛИХ. Очень приятно.
УСТИНОВ. Спиртного купить не удалось. Магазины уже закрылись. Но дворник купил для нашей компании шесть бутылок пива.
УСТИНОВА. Хватит вам и этого. Я пиво пить не буду.
ЕСЕНИН. А шампанское вы непременно должны выпить. За нашу встречу. Хоть один бокал. (Открывает один из чемоданов, достает оттуда шампанское.)
УСТИНОВ. Гуляем, ребята!
ЕСЕНИН. Понимаешь ли, Жорж, нет бутылками-то! Я взял четыре полбутылки!..
УСТИНОВ. А нам, какая разница.
ЕСЕНИН (достает сверток). А здесь кое-какие деликатесы.
УСТИНОВ. Лиза, это по твоей части. Накрывай стол.
Быстро расставляют и раскладывают все на столе.
УСТИНОВА. Все готово, можно садиться.
УСТИНОВ. Сесть, Лиза, мы всегда успеем. Шучу.
Все рассаживаются за столом. Устинов разливает шампанское по бокалам.
Ну, за твой приезд, Серж!
УСТИНОВА. И за нашу встречу! (Выпивают.) Расскажи нам, Сергунька, над чем ты сейчас работаешь?
ЕСЕНИН. Я только что, совсем недавно кончил свою поэму "Черный человек": над ней я работал больше двух лет, а напечатать нигде не могу. Редактора от нее отказываются, а между тем, это лучшее, что я, когда-нибудь сделал. Послушайте:
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ночи
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.
Что скажете?
ЭРЛИХ. "Мне день и ночь покоя не дает мой черный человек". "Моцарт и Сальери". Так, кажется, у Пушкина?
ЕСЕНИН. Ты прав, кацо. Теперь меня все больше тянет к Пушкину.
ЭРЛИХ. В последнее время ты совсем пишешь под Пушкина.
ЕСЕНИН. Нам всем бы так писать. Я ведь ни от кого ничего не скрываю. Пусть все пишут как я. Я думаю, что это не будет плохо. Давайте выпьем за мою новую жизнь в Ленинграде. (Разливает шампанское.)
УСТИНОВ. За тебя, Серж! (Выпивают.)
ЕСЕНИН. А ведь все-таки я от "Москвы Кабацкой" ушел! А? Как вы думаете? Ведь я теперь начал писать совсем по-другому.
