Зрачки лучатся из раскосых скважин
Фосфоресценцией болотной полосы.
Солиден кот. В шагу отменноважен.
Невозмутима морда, как часы.
У печки умывается обильно,
Ценя зевком еды последний гнёт.
На голову поставишь, он вздохнёт:
Что ж, измывайся, дескать, я бессилен.
Но где кошачьей родословной лавры
От тигра или, может, динозавра.
ЦВЕТАЕВА. Сколько строф?
ЮНАЯ ПОЭТЕССА. Четыре.
ЦВЕТАЕВА. На такого зверя, как кот, трёх хватит. Последняя строфа о котином происхождении не нужна. Забавно, но уводит в сторону. Ваше стихотворение - портрет. Можно сказать, портрет кота. У вас есть строчка: "Невозмутима морда, как часы". Вот ею и надо кончать стихотворение. Так вот. Последнюю строфу мы выкинем, а вторую сделаем третьей. Теперь читайте по-новому.
ЮНАЯ ПОЭТЕССА. Комок из пуха, сердца и хвоста
Поднимет ухо на прозванье кисы
И снова спит. У моего кота
Глаза подведены, как у актрисы.
У печки умывается обильно,
Ценя зевком еды последний гнёт.
На голову поставишь, он вздохнёт:
Что ж, измывайся, дескать, я бессилен.
Зрачки лучатся из раскосых скважин
Фосфоресценцией болотной полосы.
Солиден кот. В шагу отменноважен.
Невозмутимаморда, как часы.
ЦВЕТАЕВА. Вот видите, стихотворение стало гораздо стройнее. А знаете, я люблю кошек, и кошки любят меня. Это единственная уготованная мне на земле взаимность. Но, впрочем, кошки поступают, как и люди, и тоже уходят. Не так давно у меня был роман с одной бродячей кошкой, которая приходила ко мне регулярно на свидания, а я кормила её и разговаривала с ней. Тогда мне не с кем было больше говорить, и кошка меня понимала...
Входят старый поэт иМур
СТАРЫЙ ПОЭТ. А вот и мы. (Подходит к фотографу.) Фотографии уже готовы?
ФОТОГРАФ. Да, пожалуйста, получите.
Старый поэт получает снимки и раздает их.
ЮНАЯ ПОЭТЕССА. Марина Ивановна, подпишитемою, пожалуйста!
ЦВЕТАЕВА. Что вам написать? (Пишет.) "На память о коте".
ЮНАЯ ПОЭТЕССА. Спасибо.
СТАРЫЙ ПОЭТ. Тогда и мне, для истории.
ЦВЕТАЕВА (подписывает). "С благодарностью за первую красоту здесь. В день двухлетия моего въезда. 18 июня 1941 года". (Тихо, для себя.) Поздравляю себя, тьфу, тьфу, тьфу, суцелением!
И в памяти Цветаевой воскресает эпизод "въезда" в столицу. Москва. Вокзал.
18 июня 1939 года. Толпы отъезжающих и приехавших снуют по перрону.
Репродукторы разносят по вокзалу песню Леонида Утесова "Девушка".
ПЕСНЯ. На просторах родины чудесной,
Закаляясь в битвах и труде,
Мы сложили радостную песню
