Они вышли из дома во внутренний двор, где стояли конюшни. Марк сказал:
– У сестры добрые намерения, но наш разговор зашел куда-то не туда.
– Нет, – тихо сказала Эмма. Он мог принять это за вежливое опровержение. Однако Эмма просто хотела сказать: «Добрые намерения – неужели?!»
В ярком дневном свете все, казалось, сверкало: от булыжников под ногами и без того блестящих крупов лошадей. Все улыбалось. Марк Хардич не был в дружеских отношениях со своими работниками, они слегка побаивались его, но все, казалось, были рады видеть его с Эммой. Это не было связано лично с ней. Просто все были рады, что он занят с кем-то, а не контролирует их работу. Она стала первым посетителем конного завода в этот день.
Крисси, в бриджах, резиновых сапогах, с расстегнутым воротом рубашки, мыла шваброй пустое стойло. Она бодро сказала:
– Привет, пришли, чтобы посмотреть, как я зарабатываю на хлеб? – А за спиной Марка изобразила Эмме, что умирает от любопытства. Как только работа закончится, Крисси с нетерпением будет ждать в «Милл-Хаус» Эмму с рассказом.
Три лошади вереницей влетели во внутренний двор после прогулки. Они все были роскошные животные, но один, темно-каштановый, атласно-блестящий, был особенно хорош.
– Ну что за красавец! – воскликнула Эмма. Она протянула руку, чтобы погладить его сверкающий бок, но Марк резко сказал:
– Не касайся его!
Повернувшись к нему, Эмма увидела, что на его щеке дергалась нервная жилка. Вокруг поднялась суматоха, лошадей поспешно увели. Марк спокойно сказал:
– Возвратимся назад?
Двигаясь по проходу, который вел мимо кухонь в зал, снова в гостиную, Эмма спросила:
– Ты ведешь меня назад, к Саре?
– Да.
– Думаю, что мне пора домой. Извини за лошадь.
Марк остановился:
– Ты поняла…
Она поняла, что это, должно быть, была лошадь, которая убила Гиллиан.
– Извини, – сказал он. – Конечно, ты не могла знать. – Он говорил с усилием. – Я не могу заставить себя избавиться от животного. Она очень любила его.
Если это был любимец Гиллиан, конечно, она обращалась с ним нежно, гладила его, как и Эмма собиралась сделать. Видимо вид девушки, стоящей рядом с этой лошадью, ласкающей именно это животное, возбудил в Марке болезненные воспоминания, тщательно запрятанные в глубины его сознания.
Довольно узкий проход был темен, и лицо Эммы оказалось затенено. Марк встал напротив Эммы, смотря на нее сверху вниз, и она осторожно спросила:
– Что ты собираешься делать теперь?
– У меня есть работа.
