– Эй! Представляешь себя героиней пьесы? – засмеялся Кит.
– Нет. И какое у него странное имя. Как там дальше?
– Корби Кемпсон.
– Никогда слышала о нем. – Она улыбалась теперь, постепенно приходя в себя. – Художник-неудачник, конечно.
– Ты еще услышишь о нем, – сказал отец спокойно. Он заколебался на мгновение и добавил другим тоном: – Он прекрасный шахматист. Все время выигрывает.
Она поняла, что Кит имел в виду, когда увидела Корби. Высокий человек, худой и загорелый, как цыган. Не такой тощий, как Марк, но тонкокостный, одежда на нем висела как на вешалке. Эмма была готова ненавидеть его. Она обижалась на потерю мельницы. Когда послышался стук в дверь черного хода и Кит сказал, что это Корби, она внутренне напряглась.
Ее отец сказал:
– Входите.
Корби вошел через кухню в гостиную, зная дорогу, знакомый с расположением комнат; и ей это не понравилось.
– Заходите и познакомьтесь с Эмми, – продолжал отец.
– Вы неприятно удивили меня, мистер Кемпсон, – сказала холодно Эмма. – Я только что услышала о продаже мельницы и не скрываю, что это удар для меня.
– Мне жаль, что это так, – ответил Кемпсон.
Конечно, ему не было жаль. Он хотел мельницу, и он получил ее. Она думала, смотря на него: «Все ты видишь. Любой человек, встающий у тебя на пути, должен быть начеку».
– Мельница казалась такой заброшенной. У вас не было планов насчет нее, не так ли? – продолжал Кемпсон.
Он знал, что планов у нее не было, что ее жизнь проходила далеко отсюда. Она сказала:
– Это была наша мельница, в этом все дело. Я любила ее, стоящую на лугу позади дома.
– Никто не будет ничего менять.
– Какие у вас планы? Не собираетесь ли вы превратить ее в блок квартир?
– Нет.
– В наше время люди не покупают землю, если не планируют что-нибудь построить.
– Я так делаю.
– Все равно вам не дадут разрешения на перепланировку. Здесь зеленая зона, – произнесла она весело.
– Действительно? – Он смеялся над нею, и ее щеки запылали в ребяческом запале. С детства было все наоборот – у Кита были рыжие, как огонь, волосы, а у Эммы – горячий, как огонь, характер.
Она давно научилась самообладанию, имея дело с клиентами, с которыми нужно терпение святых, и была удивлена ярости, которая захватила ее теперь.
– Раскладывайте шахматную доску, Корби, если будете играть, – поспешил заметить отец.
Корби сказал, что будет. Они вошли в комнату с камином, складское помещение в старые времена. С полом, покрытым коврами, и с мягкими креслами. Эта комната служила для отдыха уже более половины столетия. Эмма впилась взглядом в дверь, которая закрылась за ними, и Кит мягко улыбнулся:
