Снова зазвонил телефон. Ким с первого этажа сообщила, что полицейский инспектор поднимается ко мне в комнату. Я открыл дверь. Высокая и худая фигура Питерсена как раз в этот миг показалась на лестнице. Он был один, и на лице его застыла нескрываемая тревога. Он вошел и, здороваясь, кинул вгляд на доску, где красовались два символа, нарисованные Селдомом. А потом буквально рухнул на стул.
— Там внизу собралась толпа математиков, — проговорил он с упреком, как будто часть вины за это падала на нас с Селдомом. — С минуты на минуту нагрянут журналисты… Нам придется что-то им рассказать, но я настоятельно прошу вас ни словом не упоминать про первый символ. Мы всегда стараемся как можно меньше говорить про серийные преступления, особенно когда они продолжают происходить. Итак, — качнув головой, он переключился на другую тему, — я прибыл из больницы Радклиффа. На сей раз жертвой стал очень старый человек, некий Эрнест Кларк. Он находился в коме, жил исключительно благодаря аппарату искусственного дыхания — уже несколько лет. У него, по всей видимости, совсем не было родственников. Единственная связь с миссис Иглтон, которую нам удалось выявить, это то, что Кларк тоже участвовал в войне. Как, впрочем, почти любой мужчина его возраста. У всего этого поколения есть общая часть биографии — война. Медсестра обнаружила, что он мертв, во время обхода. Было два часа пятнадцать минут, именно это время она занесла на карточку, которую привязала ему к руке, прежде чем вывезти тело из палаты. Все выглядело совершенно обыденно — никаких следов насилия, ничего особенного или подозрительного; она проверила пульс и записала: «естественная смерть», потому что ей это показалось самым рядовым случаем. До сих пор нам не удалось выяснить, каким именно образом кто-то смог проникнуть в палату, ведь согласно расписанию в это время посетители только начинают стекаться в больницу. Главный врач отделения, расположенного на втором этаже, признался, что не осмотрел тело умершего с должным вниманием; он позднее обычного пришел на работу — было воскресенье — и хотел пораньше уйти домой. Но важнее другое: врачи уже несколько месяцев ожидали смерти Кларка, странным казалось как раз то, что он до сих пор не умер. Иначе говоря, врач вполне положился на заключение сестры и перенес в официальное свидетельство время и причину смерти, означенные на карточке, и разрешил отправить тело в морг. В данный момент я жду результатов вскрытия. Да, тот листок, снятый с двери, я уже, конечно, видел. Думаю, трудно было ожидать, чтобы он написал текст собственной рукой, ведь ему известно, что мы идем по его следу. Но дело усложняется. По всем признакам буквы вырезаны из «Оксфорд таймс», возможно, из заметок, касающихся убийства миссис Иглтон. Но вот рыбу он нарисовал сам. — Питерсен повернулся к Селдому. — Какое впечатление произвело на вас это послание? Вам не показалось, что оно — дело рук того же человека?
