На поезде я добрался до Лондона и два дня бродил по городу под мягким и ласковым солнцем, словно потерявшийся — на свое счастье — турист. В субботу я купил «Оксфорд таймс» и прочел маленькую заметку, посвященную похоронам миссис Иглтон. Там же коротко излагалась история ее смерти, но без каких-либо новых подробностей. В воскресенье об этом деле газета уже не вспоминала. На «Портобелло-роуд»[19] я, думая о Лорне, нашел хорошо сохранившийся, хотя и довольно пыльный, томик воспоминаний о Лукреции Борджиа и на последнем ночном поезде вернулся в Оксфорд. В понедельник утром, не слишком выспавшись, я отправился в институт. На дороге, поворачивающей на Канлифф-клоуз, я увидел какого-то зверька, явно сбитого автомобилем минувшей ночью. Мне пришлось пройти совсем рядом с ним. Подобных зверей я никогда прежде не видел и едва подавил приступ тошноты. Что-то вроде большой крысы… Длинный темный хвост лежал в лужице крови. Голова зверька была полностью раздавлена, остался только нос с очень широкими ноздрями, совсем как у поросенка. Где-то в районе живота, словно из разорванной сумки, выпал наружу еще не родившийся детеныш. Я невольно ускорил шаг, стараясь убежать от того, что тем не менее отлично успел разглядеть. Бежал я и от дикого, почти необъяснимого ужаса, который это зрелище во мне пробудило. Всю дальнейшую дорогу я пытался выкинуть из головы и забыть увиденное. Я поднялся по ступенькам Института математики, словно передо мной замаячили двери убежища. Я толкнул вертящуюся стеклянную дверь и тотчас заметил листок, прикрепленный скотчем к стеклу. В первую очередь мне в глаза бросилось изображение рыбы — в вертикальном положении. Рисунок был выполнен черными чернилами, очень схематично — это были почти что две круглые скобки. Над рисунком имелась надпись, составленная из вырезанных газетных букв: «Второй в серии. Больница Радклиффа, 2.15 p. m.».
В секретарской находилась одна только Ким — новая ассистентка. Я нетерпеливым жестом велел ей снять наушники — она слушала музыку, — поднял ее за руку со стула и потянул за собой к входной двери. Она с удивлением посмотрела на меня, когда я вопросительно кивнул на приклеенный к стеклу листок. Да, она видела его, когда пришла, да, но не обратила никакого внимания, решив, что речь идет об очередном благотворительном мероприятии в пользу больницы Радклиффа. Или о партии в бридж. Или о коллективной рыбалке. Она даже решила чуть позже попросить уборщицу снять бумажку с двери и повесить на доску объявлений.
