– Это не запрещено, – кивнул Кирдэр, прищуриваясь. – А что это за вещь?
Он так и сказал – «вещь». Как будто перед ним на стене висело унитазное сиденье!
– Это стенгазета.
– Мне не вполне ясен смысл этого слова. – В голосе Кирдэра уже начали рокотать нотки раздражения.
И тут я понял, что должен отличиться. Ведь недаром я – сын великого Ричарда Пушкина, в прошлом – актера Архангельского драматического театра. Может, и мне чуток кривлятельного таланта перепало, чисто генетически?
Я выступил вперед. Мое лицо приняло постно-возвышенное выражение, которое в большой чести у экскурсоводов, учительниц литературы и ведущих образовательных программ.
Началась моя борьба.
– Русское слово «стенгазета» означает «настенное собрание художественной графики, перемежающееся пояснительными текстами». Вот, например, здесь мы видим лейтенанта Вениамина Покраса. – Я указал на героя в пилотке, который крутит кукиш «хосровским генералам». – С его исполненным доброго озорства портретом словно бы полемизирует восьмистишие, написанное в русском лирическом жанре «размышление о себе». Этот жанр со времен поэта-офицера Лермонтова весьма любим в русской армии. В этом стихотворении лейтенант Мухарев выражает желание в следующем воплощении переродиться ашвантом. А если не получится ашвантом, то хотя бы собакой. Чтобы предпринять попытку приблизиться к пониманию Первой Веры в облике животного. Ведь животные в избытке наделены смирением, необходимым для восприятия нуминозного.
– Разве вы не знаете, что доктрина о перерождении души в разных телах не поддерживается Возрожденной Традицией? – неприязненно спросил Кирдэр.
– О, знаю, вашими трудами, – кивнул я, подобострастно улыбаясь. – Но представления о реинкарнации и карме пустили такие глубокие корни в российской ментальности…
– Вот как? – Кирдэр нахмурился.
Несомненно, Кирдэр был виртуозным знатоком своей веры. Но в православии и уж тем более в «российской ментальности» он, конечно, не смыслил ни уха ни рыла.
– Я надеюсь, по мере того, как вы будете продвигаться в постижении учения Заратустры и в особенности его последователей, нелепость подобных метафизических построений будет становиться вам все более очевидной, – процедил Кирдэр.
Однако недоброго, въедливого взгляда от стенгазеты майор-воспитатель не оторвал. И, похоже, мне он не поверил.
Эх, плохой из меня актер! Вероятно, такой же плохой, как из моего папы Ричарда (а будь он хороший, разве пошел бы в режиссеры?). И здесь винить некого, кроме генетики…
