Выбравшись из кресла, он решительно двинулся по склону вниз, пока не оказался точно напротив валуна — две березы остались справа и слева, третья поднималась сразу позади камня. В эту третью он и попробовал попасть агатом, который достал из кармана. Целился он тщательно, агат перелетел через валун. Но в березу не попал, и звука падения камушка на землю Лэтимер тоже не услышал. Один за другим он послал остальные подобранные агаты вдогонку за первым. До березы не долетел ни один и на землю не упал ни один. Чтобы удостовериться окончательно, он обогнул правую березу и прополз за валуном на четвереньках, исследуя землю дюйм за дюймом. Агатов не было.
Ошарашенный (мозг бурлил, удивление сменялось сомнением и наоборот) Лэтимер взобрался по склону назад и уселся в то же кресло. Происшествие переживалось вновь и вновь, обдумывалось по возможности хладнокровно, и все же двух мнений не оставалось: он обнаружил некую трещину в — как бы это назвать поточнее — быть может, во временном континууме?.. И если просочиться через эту трещину или бросить себя через нее напролом, очутишься уже не здесь. Он перешвырял все агаты, и их здесь больше не было, они оказались где-то еще. Но где? По-видимому, в каком-то ином времени и, самое вероятное, в том самом, из которого его, Лэтимера, умыкнули вчера. Он же попал оттуда сюда, и раз во временном континууме обнаружилась трещина, логичнее всего предположить, что ведет она не куда-нибудь, а обратно в настоящее время. Сохраняется возможность, что нет, не в настоящее, а куда-то еще, но такой шанс представляется мизерным — ведь в чередовании эпох участвовали только два времени.
А если ему повезет воротиться назад, что он сможет предпринять? Наверное, немногое, но, черт побери, все равно стоит попробовать. Прежде всего надо будет сгинуть, пропасть без вести, убраться из данной местности и вообще скрыться. Затем надо начать дознание и выследить воротил, о которых говорил Джонатон, а если и не их, то тех, кто причастен к этой истории.
Он не уходил с веранды, пока Андервуд и Чарли не вернулись с добычей. Их охотничьи сумки были так набиты дичью, что накинутые на плечи плащи топорщились. Они вошли в дом все втроем и присоединились к остальным, собравшимся в гостиной с целью опрокинуть рюмку-другую перед обедом.
На обед подали, как Джонатон и предсказывал, жаркое из вальдшнепов, а потом ежевичный пирог. И то, и другое было необыкновенно вкусно, хотя косточек в пироге, по мнению Лэтимера, можно было бы оставить и поменьше.
