Когда я уже так устала думать, Голос говорит мне что делать. Я надеваю перчатки. Я беру самый большой нож. Кто-то на день рождения подарил мне набор ножей. Мне казалось, что это совсем не нужный подарок. Так, не подарок, а отмазка, как фоторамка. А сейчас я понимаю, что ножи нужны. Мою ручку. Точу лезвие. Противный, режущий слух звук. Нож не помещается в карман, поэтому мне приходится сделать дырку в кармане. Я чувствую кожей холодный металл.
69. Я выхожу на улицу. Вокруг так спокойно. Во мне так спокойно. Так хорошо. Гармония с состоянием природы. Идеальный летний вечер. В такой вечер мы обязательно бы гуляли в парке. Но сейчас я наполнена другим. Другим, не менее важным. Поворот. И — к цели. Невероятное ощущение — спешить к своей цели. Невообразимое удовольствие. Меня переполняет счастье.
Счастье. Я ничего не путаю?
Время летит. Вот — моя цель, она уже так близко.
На лице — улыбка.
В сознании — предвкушение. Осталось совсем чуть-чуть, и мне станет легче. Перестанет ныть голова. Я как больной, который торопится к зубному, где ему удалят назойливый зуб. Жертва моя, милая моя жертва. Во мне столько силы, столько красочных картин. Я уже представляю свою жизнь без неё, как я отомщу, освобожусь. И как удивительно быть свободной от тяжести! И если это навязчивая идея, и если меня назовут сумасшедшей, то я не буду спорить. Я освобожусь, и я не буду спорить.
Предвкушение. Стремление. Состояние восторга. Быстрый шаг. Я практически бегу. Спешу. Тороплюсь к своей цели. Быстрей. Быстрей. Не растерять бы по дороге эту лёгкость. Не замечаю прохожих. Не замечаю лиц. Вперёд.
Совсем скоро её не станет.
Во мне её не станет. Останешься только ты. Только наши минуты, только наше прошлое и настоящее, в котором ты будешь приходить ко мне.
Я во дворе.
Вот дом.
Подъёзд.
Лестница.
Быстрей.
Быстрей.
Этаж.
Звонок.
— Вы её убили?!
— Думаю, да.
70. Она открывает мне дверь. На её лице нет печали. На её лице нет скорби. Меня это сердит, но я не показываю ни ненависти, ни злобы, так как состояние предвкушения сильнее. Она удивляется моему приходу. Рассматривает мою стрижку.
— Здравствуй,— говорит она.
Я молчу. Вот — жертва. Достань нож. Режь. Руби. Убивай. Ненавидь. Разрывай на мелкие куски. Мсти. Танцуй ножом по её телу.
Нет.
Я испугалась?
Нет.
— Привет!— повторяет она.
Я молчу. Я смотрю на неё и понимаю, что я столько раз её убивала, что всё её тело в ранах, рубцах, шрамах и порезах. На её лице нет живого места, а только следы моей ненависти. Она безобразна. Уродлива. Она мертва. Она стоит, здоровается со мной и не знает, что уже безжизненна. Всё.
