Хельмут лег в постель довольно рано — половина второго ночи. Обычно в ночное время ему приходилось шифровать донесения, получаемые от Гуннера, Петрашку или Липхарда, а затем в первый сеанс радиосвязи, установленный ему центром с 4 до 4.30 утра, передавать подготовленные сообщения.
Последние же три дня из-за отсутствия Гуннера телеграмм почти не поступало, и Хельмут мог разрешить себе такой «непозволительный для военного времени» роскошный отдых. Но спать ему не пришлось. В три часа ночи кто-то настойчиво застучал условным сигналом в окно. Через морозные узоры на стекле Хельмут увидел Гуннера в форме вольноопределяющегося румынской военной армии…
С первых минут появления Гуннера в квартире Хельмут понял, что случилось что-то необычное. Резидент был явно возбужден. Чувствовалось, что он торопился попасть на квартиру своего радиста. Щеки и уши у него побелели от мороза, руки казались скрюченными. Сам он весь дрожал от холода.
Как выяснилось позднее, почти двенадцать часов он добирался в открытых кузовах попутных машин до Бухареста, чтобы поспеть к сроку. В душе Гуннер проклинал себя за то, что надел на себя форму вольноопределяющегося, так как низкое звание не давало ему возможности воспользоваться более удобным и теплым местом на транспорте.
— Когда очередной сеанс, — хриплым, простуженным голосом спросил Гуннер Хельмута. Получив ответ, он несмотря на то, что его трясло от холода, продиктовал и попросил срочно зашифровать и передать в центр немецкой разведки следующую телеграмму:
«РСХА» — Раннеру»[10] Молния.
«Титц» и Стойканеску сегодня, 9 февраля, в 5.00 вылетают к вам из Брашова на румынском военном самолете «Хейнкель-129» № 214-С. Маскировка под румынских военнослужащих. «Титц» по документам Бырсан, Стойканеску — Руган. Из-за плохой погоды возможно сделают промежуточную посадку в Мишкольце.
Прошу передать радиостанции «Донау» и наземным станциям, что позывным самолета будет знак УА-2; «воскресенье» — означает посадку в Братиславе, «вторник» — посадка в Винернойшдате. Перелет фронта в районе дислокации 4 румынской армии. Условные сигналы для зенитчиков: две красные ракеты и два колебания крыльями.
«Боб» снова возвратился в Бухарест.
«62».
Шел четвертый час ночи. Хельмут в присутствии Гуннера шифровал телеграмму, а мысли его с лихорадочной быстротой перебирали различные выходы из создавшегося положения. Было ясно, что Гуннер останется в квартире по меньшей мере до утра. За это время самолет со Шмидтом и Стойканеску мог пересечь линию фронта. «Перепутать шифр?» — думал Хельмут и тут же отказался от этой мысли. С одной стороны, за его работой следили зоркие глаза Гуннера, а с другой — самолет независимо от содержания телеграммы мог достичь немецкой территории.
