— И он тоже, — спокойно ответил Петровский, вставая. — Между прочим, он не так плох, как вы о нем думаете. Он все равно перевел бы нам эти акции, — Святослав Олегович решил не раскрывать до конца своих карт. — Мой советник очень надежный и точный партнер.
— Вам виднее, — весело отозвался Жуковский. — Вы сами выбираете, с кем вам работать. До свидания. — И он направился к двери. Уже выходя, добавил: — В конечном итоге вы сделали правильный выбор. Все эти чиновники скоро уйдут, на их место придут совсем другие люди. Все в нашем мире меняется. Неизменными остаются только материальные ценности. По моим расчетам, вы получите никак не меньше тридцати шести миллионов долларов. Я не знаю, сумеете ли вы оставить все эти деньги себе или должны будете отдать часть их другим, но в любом случае это одна из самых больших взяток, какие я давал кому-либо в мире.
Петровский вспомнил, как его успокаивал Бронштейн.
— Не нужно считать деньги в чужом кармане, — демагогически посоветовал он. — Вам остается тридцать девять процентов акций. Это почти сто двадцать миллионов долларов.
Чтобы спасти такие деньги, вас просят поделиться. Разве не логично, что вы должны это делать?
— Возможно, — согласился Жуковский, —хотя я лично предпочел бы ничего вам не давать. Но это как раз тот случай, когда жадность может погубить все дело. Я думаю, мы договорились. Вот моя карточка с личным мобильным телефоном. Звоните в любое время. До свидания.
Глеб Моисеевич протянул карточку и вышел за дверь. Петровский посмотрел в глазок. У лифта стояло двое молодых людей, очевидно телохранители приехавшего олигарха. До конца они не доверяли друг другу. Святослав Олегович осторожно отошел от двери и сел на стул. Посмотрел на карточку. "Пусть Бронштейн работает, а потом посмотрим, каким будет его гонорар", — радостно подумал он.
Раздевшись, Святослав Олегович принял душ и лег спать, предварительно попросив портье разбудить его утром в шесть тридцать. В половине седьмого зазвонил телефон. Петровский побрился, оделся, позавтракал и выехал в аэропорт. Когда самолет взлетел над Хитроу, он подумал, что поступает нечестно по отношению к своей семье. У него было такое чувство, будто он изменил жене. "Приеду к ним, как только вырвусь", — твердо решил Святослав Олегович.
К вечеру он был в Москве — сказалась разница в три часа между ней и Лондоном. Петровский приехал в офис и с удовольствием узнал, что Леонид Исаакович уже вылетел в Нижнебайкальск. Теперь нужно было ждать оттуда вестей. Весь вечер у него было хорошее настроение. Он даже позволил себе пошутить с Инной, своим секретарем. Леонид Исаакович заболел типичным "синдромом профессионала", считая, что может выторговать себе лишние шесть миллионов долларов за свою работу. Значит, нужно поставить его на место. И Петровский позвонил по телефону правительственной связи руководителю налоговой полиции.
