– Раз мы другой самолет раньше начали обслуживать, так уж и кончим…
Свой мотор они так и не запустили. Я совсем разнервничался, подбегая к каждому и требуя помощи. Наконец, после долгой суеты все было сделано. Вместо часа мы пробыли в Омске двадцать два часа.
Путь до Новосибирска оказался довольно трудным. Пока мы сидели в Омске, погода изменилась, начался снегопад.
В Новосибирске, Красноярске, а затем в Иркутске мы слышали одну и ту же фразу:
– Лучше бы вам лететь вчера, погода начинает портиться!
Эти слова, конечно, подгоняли нас. Больше всего меня интересовало состояние погоды на Байкале, так как это был самый опасный участок перелета. Но метеоролог в Иркутске успокоил меня: над озером стоит безоблачная погода.
Мы поспешили покинуть Иркутск. Когда я взял направление на Байкал, с правой стороны виднелась река Ангара.
На великое сибирское озеро я вышел за три-четыре километра левее устья Ангары. Посмотрел на высотомер – восемьсот метров. Стал пересекать Байкал по компасу.
Видимость была хорошей. Берег, который я только что перелетел, резко выделялся своими возвышенностями.
Через несколько минут самолет сильно качнуло. Я подумал, что близок противоположный берег. Повернул налево. С правой стороны открылась большая, ярко освещенная станция – последнее, что я запомнил из полета через Байкал…
Это происходило ночью тринадцатого февраля, а утром шестнадцатого февраля я очнулся с забинтованной головой.
– Что случилось? Где я нахожусь?..
Мне ответила больничная сестра:
– Вы потерпели аварию на Байкале и находитесь в верхнеудинской железнодорожной больнице.
Спросил о Серегине. Мне сказали, что он здесь же.
Я продиктовал сестре телеграмму: «Потерпел аварию на Байкале. Получил незначительное ранение. Прошу дать распоряжение иркутскому управлению о выделении мне самолета для продолжения полета на Камчатку». Сестра записала телеграмму, но, конечно, не отправила ее. Она знала, что иногда люди после сильного шока не чувствуют острой боли и не сознают тяжести своего положения.
Вот что потом рассказала мне сестра:
– Четырнадцатого февраля, в два часа ночи, вы были доставлены в нашу больницу в полусознательном состоянии. Доктор приказал раздеть вас. «Что вы делаете»? – спросили вы, - мне ведь нужно лететь!»-«Сейчас переоденем и полетите». Вы поверили.
На вопросы вы отвечали вполне сознательно, но все же спутали свою фамилию с фамилией механика и назвали себя Серегиным. Потом поправились и сказали, что вы – Водопьянов. Подробно рассказали о себе и сообщили вашу должность.
