Потянулись огороды, да в таком количестве, что глаза разбежались. Покружил-покружил и выбрал себе огород побольше да поближе к железнодорожному полотну. Едва я коснулся своего «аэродрома», колеса завязли в размокшей от непрерывных дождей пашне. Самолет остановился, а потом стал на нос.
Торопясь, я с трудом выбрался из машины. Приказал механику охранять ее, а сам схватил ящик с дорогим грузом и побежал к железной дороге. Мною владела только одна мысль: что бы там ни случилось, а матрицы должны быть доставлены во-время.
На бегу чуть не по колено увязаю в глине. Наконец, вижу около путей кирпичный домик. Что-то знакомое… Так и есть, станция! Все они ведь построены на один манер.
Еще с порога спрашиваю у начальника станции:
– Скоро поезд на Ленинград?
– Скоро, – отвечает тот.-Только он у нас не останавливается.
– Как это – не останавливается?
– Очень просто. Скорый – не почтовый, чтобы на каждом полустанке стоять.
– А у вас полустанок?
– Разъезд.
Тут я, торопясь и сбиваясь, рассказал начальнику станции о том, как сюда попал. После долгих просьб он согласился послать телеграмму на ближайшую узловую станцию и попросить разрешения на внеочередную остановку скорого. Только я успокоился немного, начальник вдруг передумал и сказал, что никакой телеграммы давать не будет.
– Все равно поезд уже в пути, - заявил он, - и ничего из этого не выйдет.
Я продолжал настаивать. Видимо, это вывело начальника из себя. Он перешел на официальный тон и попросил меня предъявить документы.
Поезд должен был подойти с минуты на минуту. Я протянул свое удостоверение и тут же решил, что если услышу шум подходящего скорого, остановлю его сам.
Начальник внимательно прочел документ и, сразу изменив тон, произнес:
– С этого и надо было начинать! Пойдемте, товарищ, поезд подходит.
Ничего не понимая, я двинулся следом.
Начальник станции пошел навстречу скорому с развернутым красным флагом. Поезд замедлил ход. Начальник обернулся ко мне, протягивая удостоверение. Сунув его в карман, я вскочил на подножку первого попавшегося вагона. Раздался резкий свисток, и поезд стал снова набирать скорость.
Не входя в вагон, я уселся в тамбуре на ящик с матрицами и стал соображать: какова же причина перемены поведения начальника? Вспомнил об удостоверении. Вытащил из кармана и в первый раз прочитал его. Так вот в чем дело! Последняя строка гласила:
«…имеет право останавливать скорые поезда».
Значит, те, кто организовал полет с матрицами, предусмотрели, что летчик может попасть во всякое положение. А я-то хотел самовольно остановить поезд!
