Бойцов восхищала необыкновенная физическая сила Аксенова.
— Ежели он, к примеру, ухватит коня за заднюю ногу, тот ни с места, как в станке…
— Уж скажете… — сомневался новичок.
— Истинный бог, сам видел. Подковы, как прутья, гнет. Одно слово: шестипалый… Ты вот приглядись к его правой-то…
Молодой боец действительно примечал «не табельный» — шестой палец, прикидывал, что кулак у комполка размером с голову младенца, и поеживался:
— Да уж, такой сможет.
— Ты еще не знаешь, чего он может. Слесарь отменный и кузнец-молодец. Простой гвоздь одним молотом перекует хошь в шильце, хошь в иголку!
Новичок переводил взгляд с плотной, словно литой, фигуры командира на его открытое, простодушное лицо и успокаивался: такой зря не обидит.
Родом Василий Корнеевич Аксенов был из Тобольской губернии, из крестьян-бедняков. С юности стал рабочим. В первые месяцы революции — комиссар Красной гвардии Благовещенска и Амурской области. А когда с Приморья нагрянули японцы, подался к партизанам в тайгу. В кавполку служили бойцы, помнившие его славную таежную эпопею. В девятнадцатом году японцы обещали 25 тысяч иен тому, кто доставит им голову большевика Аксенова.
…Проезжая вдоль строя, Василий Корнеевич улавливал приглушенные голоса еще не привыкших к армейским порядкам бойцов:
— Чего-то будет, братцы, кого-то ждем?
— Начальство большое, не слыхал? Главный командующий едет.
— Видать, до самого обеда простоим.
Утренняя прохлада, как водится в Забайкалье, быстро сменилась жарой. Читинский зной конца июня набирал силу. Задувал суховей, собирал со всей округи песчаную пыль.
Аксенов понимал беспокойство бойцов: долгие построения, ожидания им непривычны. Его и самого волновал приезд нового главкома, который, как полагали, займет и пост военного министра Дальневосточной республики. Прежде на посту главкома были люди, известные партизанским командирам. А о новом знали мало. И фамилия его, признаться, смущала: иностранная, вроде немецкая — Блюхер, а имя-отчество простецкие — Василий Константинович. Слухи доходили, правда, что боевой командир, дивизиями командовал. Какой-то он будет?
* * *
…Скучали в строю кавалеристы, томились в жаре, духоте и неопределенном ожидании. По партизанской привычке поварчивали:
— Взбулгачились раньше времени.
— Как царская казара, груди выпячиваем. Когда-то еще прибудет, теперь поезда на дровах ходют.
Чтобы не утомлять людей понапрасну, Аксенов приказал конникам спешиться.
— Коноводам отвести коней. Перекур!
