Переговоры о принятии Бельгией выработанных конференцией решений зашли в тупик в момент выбора кандидата на бельгийский престол. Для Бельгии политически необходимо было, чтобы принц Леопольд принял предложенный ему престол (ведь конгресс уже проголосовал за монархию, поэтому только королевской властью могла быть довершена политическая организация страны, а другого кандидата не было). Для принца Леопольда чрезвычайно важно было вступить на престол только тогда, когда окончательно выяснится международное положение Бельгии. Его признание было обусловлено признанием Бельгии, а признание Бельгии — принятием ею 11-го январского протокола. Протест Национального конгресса против одиннадцатого протокола сделал бы это невозможным. Поэтому все усилия были направлены на изменение протокола: со стороны Бельгии потому, что таким путем ей гарантировали короля; со стороны принца Леопольда потому, что этим ему гарантировали Бельгию. К этому присоединялись также и политические интересы европейских держав. Было потрачено столько сил и времени, чтобы найти «нейтрального» кандидата на бельгийский престол, что отказаться от достигнутого результата они не хотели.
Все эти факты привели к тому, что Лондонской конференцией был принят 26-й протокол от 26 июня 1831 г. В этом протоколе было решено «испробовать новые пути соглашения» по бельгийскому вопросу и предложить Бельгии и Голландии пересмотренный и видоизмененный текст статей, которыми должно было определяться международное положение Бельгии. Новый текст состоял из 18-ти статей и отличался от январских постановлений главным образом двумя пунктами, явившимися уступкой требованиям бельгийцев. Первый пункт касался границ нового государства; второй — носил более принципиальный характер: 18 статей были облечены в форму проекта договора Бельгии с другими державами, этим признавалось, что они могут стать обязательными лишь с ее согласия. Подобная форма должна была успокоить бельгийское общественное мнение. Она означала отказ Лондонской конференции от теории полновластной Европы, своей волей определявшей права и обязанности Бельгии, независимо от ее желания. Согласно этим 18-ти пунктам государственный долг не должен был уплачиваться Бельгией в размере 16/31, а был разделен на бельгийский государственный долг до 1815 г. и голландский долг до этого года. Каждое государство обязалось платить лишь свой долг. Только за время существования объединенного Нидерландского королевства долг считался общим, Бельгия и Голландия должны были его погашать в одинаковом размере. Участки земли, находившиеся в Бельгии, но принадлежавшие Голландии, подлежали по соглашению с бельгийским королем обмену на такие же бельгийские участки, находившиеся в Голландии. Между бельгийским королем, Германским союзом и Вильгельмом I должен быть выработан особый договор о Люксембурге, и до его принятия сохранялся status quo, часть Лимбурга оставалась за Голландией
