Глава 3. Лондонская конференция. Образование независимого государства Бельгии
Угроза европейской войны, позиции великих держав в бельгийско-голландском конфликте
Международно-правовому признанию образовавшегося в процессе революции самостоятельного бельгийского государства предшествовала сложная дипломатическая борьба, развернувшаяся на Лондонской конференции держав в 1830–1831 гг. Документы Архива внешней политики России позволяют раскрыть позиции царской дипломатии, а косвенно также позиции Англии, Франции, Австрии и Пруссии в вопросе о признании независимости Бельгии. В депешах русского посланник а в Нидерландах графа Н.Д. Гурьева и русского посла во Франции графа К.А. Поццо ди Борг о русскому послу в Лондоне князю X.А. Ливену и министру иностранных дел России графу К.В. Нессельроде содержится немало ценных сведений, раскрывающих сложную игру европейских дипломатов в бельгийском вопросе[306]. Большой интерес представляют дипломатические документы, касающиеся основ разделения двух государств, заметки о границах между Бельгией и Голландией, депеши Ван де Вейера, исполнявшего обязанности бельгийского министра иностранных дел, лорду Пальмерстону, обращения Временного правительства Бельгии к представителям на Лондонской конференции, секретные «Заметки о положении Бельгии и ее чаяниях»[307], автор которых остался неизвестным. Кроме того, в архиве сохранились номера бельгийских газет, посылавшихся в русское министерство иностранных дел и освещавших наиболее важные события в Бельгии и Голландии в этот период. Интересны также отдельные номера голландской газеты «La Haye»[308], в статьях которой содержались резкие нападки на восставших бельгийцев.
Нидерландский король Вильгельм I, убедившись в том, что он не способен подавить революцию собственными силами, вынужден был обратиться за военной помощью к четырем великим державам Европы — Англии, России, Австрии и Пруссии, которые на Венском конгрессе добились объединения Бельгии с Голландией в единое Нидерландское королевство, отводя ему роль государства-барьера на границе с Францией. В донесении от 2 октября Н.Д. Гурьев писал Нессельроде: «Все меры правосудия, убеждения и силы, которые до сих пор были применены, чтобы успокоить заблуждения умов, подверженных влиянию крамолы, оказались бесплодными. При таком положении вещей правительство считает себя бессильным прекратить восстание. Оно взывает поэтому к державам, чтобы они спасли, если есть еще время, свое создание и подавили заразу революционных учений в одном из его наиболее грозных очагов»
