Русская газета «Московские ведомости» помещала детальное описание бельгийской революции, ссылаясь на бельгийские и голландские газеты, но, кроме того, здесь часто можно встретить отрывки из депеш русских дипломатов, правда, без указания источников. Сопоставление текста депеш Гурьева и Голицына с некоторыми выдержками из «Московских ведомостей» позволяет сделать такой вывод. В газете были опубликованы тексты прокламаций голландского короля и его сына Вильгельма Оранского. Общий тон статей «Московских ведомостей» — враждебный по отношению к бельгийскому народу, который газета почти всегда называет «чернью, подстрекаемой злонамеренными людьми»[33].
Сразу же после известий об Июльской революции во Франции царское правительство предприняло меры против их распространения по стране. По приказу царя III отделение разослало во все жандармские округа России секретные предписания, согласно которым необходимо было сохранять в тайне все новости из Франции. Царь запретил печатать что-либо об июльских событиях в русских газетах и журналах. Иностранная пресса задерживалась на почте и не выдавалась подписчикам. Но, несмотря на эти запреты, французские новости просачивались в Россию и с большим воодушевлением обсуждались в студенческих кругах, в квартирах разночинцев и в военных лагерях. Русская пресса: «Литературная газета», «Московский телеграф», «Телескоп» — с сочувствием отнеслась к французской революции[34]. Однако ни в «Телескопе», ни в «Московском телеграфе» за 1830–1831 гг. нам не удалось обнаружить каких-либо сообщений или высказываний о бельгийской революции. Вероятно, это можно объяснить двумя причинами: во-первых, сдерживал запрет царя печатать сообщения о революционных событиях вообще, во-вторых, французская революция произвела на русское общество, несомненно, большее впечатление, чем бельгийская. Многие русские были в это время во Франции: Н.Д. Киселев, Ф.И. Иордан, С.Д. Полторацкий, М.М. Кирьянов, А.И. Философов, А.И. Тургенев и др.[35] Они в своих письмах близким, в статьях, воспоминаниях, дошедших до нас, нарисовали волнующую картину переворота. В Бельгии же в этот период, пожалуй, единственными представителями России были царские дипломаты — Гурьев и Голицын, по донесениям которых мы можем судить о бельгийской революции.
Большую ценность представляют многочисленные мемуары самих участников революции: Луи де Поттера, Ван Галена, Жана-Батиста Нотомба, Константина Роденбаха, Адольфа Бартельса, барона де Герлаха. Особенно интересны мемуары Луи де Поттера, который в 1827–1830 гг. был главой либерально-демократической оппозиции. Именно он провозгласил лозунг союза либералов и католиков и развернул в печати кампанию в защиту конституционных свобод. За критику политики голландского правительства де Поттер был привлечен к суду, а затем заключен в тюрьму. В начале 1830 г. де Поттер был приговорен судом к изгнанию из королевства на восемь лет. Бельгийская революция застала де Поттера в Париже, откуда он вернулся в Брюссель 28 сентября. В двух томах воспоминаний
