— Значит, они ушли на запад, — сказал Корнуэлл. — Что они там искали?
— Не знаю, — ответил людоед. — Они ничего не говорили мне об этом. Когда-то мне казалось, что я знаю, но теперь я не уверен. Они что-то искали. У меня сложилось впечатление, что они хорошо знали, что ищут.
— Вы думаете, что теперь они мертвы? — спросила Мери.
— Вовсе нет. Я сижу здесь у входа в свою нору, год за годом, и смотрю на холм. Честно говоря, я не жду их, но если бы они вернулись, я бы не удивился. В них было, несмотря на свою внешнюю мягкость, что-то несгибаемое. Они казались бессмертными, как будто смерть существовала не для них. Я знаю, что все это звучит странно, и я, несомненно, ошибаюсь, но временами испытываешь чувства, которые сильнее логики. Я смотрел, как они уходили, до тех пор, пока они не скрылись из виду. Теперь я увижу, как уходите вы. Ведь вы собираетесь идти за ними? Мери тоже пойдет с вами, и ее, кажется, не остановить.
— Я хотел бы ее оставить, — сказал Корнуэлл.
— Это невозможно, — сказала Мери, — пока у меня есть надежда найти их.
— Что я могу на это сказать? — констатировал Корнуэлл.
— Ничего не скажешь, — ответил людоед. — Надеюсь, что вы лучше владеете мечем, чем кажется на первый взгляд. Вы, честно говоря, не похожи на бойца. От вас пахнет книгами и чернилами.
— Вы правы, — сказал Корнуэлл. — Но я иду в хорошей компании. У меня добрые товарищи, а меч у меня сделан из волшебного металла. Я бы только хотел побольше потренироваться с мечом.
— Я думаю, — сказал людоед, — что с присоединением еще одного спутника ваша компания станет сильнее.
— Вы имеете в виду Джоунза?
Людоед кивнул.
— Он объявляет себя трусом, но в его трусости великое достоинство. Храбрость — это болезнь, часто смертельная. От нее нередко умирают. Джоунз этого не допустит. Он не предпримет действий, которые сочтет рискованными. Я думаю, что у него есть, кроме всего прочего, еще и могущественное оружие, хотя и не знаю, какое именно. У него есть магия, но не такая как у нас, более слабая, и в тоже время более сильная. Его хорошо иметь рядом.
— Не знаю, — нерешительно сказал Корнуэлл. — Что-то в нем меня беспокоит.
— Власть его магии, — сказал людоед. — Не власть, а ее необычность.
— Может быть вы и правы. А, впрочем, все равно мне нужно с ним переговорить.
— Возможно, он этого хочет, — сказала Мери. — Хочет идти глубже в Дикие Земли, но боится идти один.
— А как вы? — спросил Корнуэлл у людоеда. — Вы не хотите присоединиться к нам?
