— А что за одолжение?
— Час назад в университетской библиотеке украдена рукопись.
— Пустяки.
— Возможно, но рукопись была спрятана в древней и почти неизвестной книге.
— Вы знали об этой рукописи? О чем она?
— Не знал, пока вор не отыскал ее. И о чем она, я не знаю.
— А книга древняя?
— Написана очень давно путешественником по имени Тейлор. Он путешествовал по Диким землям.
Беккет нахмурился.
— Я знаю о Тейлоре. Вернее, слухи о его находках, но я не знал, что он написал книгу.
— Почти никто не знает о ней. Ее переписали только раз. Это копия в нашей библиотеке.
— Вы читали ее, сэр монах?
— До сих пор она меня не интересовала. На свете так много книг. И рассказы путешественников обычно лживы.
— Вы думаете, что рукопись имеет какую-либо ценность?
— Да. Уж очень хорошо она была спрятана. Зачем иначе ее было прятать?
— Интересно, — негромко сказал Беккет. — Очень интересно. Но ценность ее не доказана.
— Если у нее нет ценности, вы мне ничего не должны.
— Джентльменское соглашение.
— Да, — согласился монах, — джентльменское соглашение. Рукопись нашел ученый, Марк Корнуэлл. Он живет в самой верхней мансарде наемного дома на углу улиц Короля и Доски.
Беккет нахмурился.
— Корнуэлл?
— Несносный человек откуда-то с Запада. Неплохой студент, но слишком замкнутый. Не имеет друзей. Живет бедно. Почти все его товарищи по учебе разъехались, довольные тем, что получили. Он же остался. Думаю, главным образом из-за того, что интересуется древними.
— Как это «интересуется древними»?
— Он считает, что они еще существуют. Он изучил их язык, или, вернее то, что считает языком древних. Об этом есть несколько книг. Он изучил их.
— Почему он интересуется древними?
Монах покачал головой.
— Не знаю, я не знаю этого человека. Я говорил с ним один или два раза. Интеллектуальное любопытство, может быть. А может, что-нибудь другое.
— Может, он думает, что Тейлор писал о древних?
— Может быть. Тейлор мог о них писать. Я не читал эту книгу.
— Рукопись сейчас у Корнуэлла? Он спрячет ее?
— Сомневаюсь. Если спрячет, то не очень далеко. Он считает, что его воровство никому не известно. Я видел, как он украл ее, но позволил ему уйти. Я не пытался остановить его. Он не мог знать обо мне.
— Не кажется ли вам, сэр монах, что этот студиозус, ваш друг с легкими пальцами, стоит на краю ереси?
— Это, мистер Беккет, предстоит решить вам. Вокруг нас множество знаков ереси, но лишь мудрец может дать точное определение.
— Как вы думаете, бывает политическая ересь?
