— Вы мне не ответили, — сказала Мери. — Вы идете в Дикие Земли?
— Некоторые из нас, — сказал Корнуэлл. — Я иду. И Оливер тоже. Его не удержишь. Я бы удержал, если бы мог.
— Я в этом деле с самого начала, — сказал Оливер, — и буду в нем до конца.
— Долго ли идти до Башни? — спросил Джиб.
— Три дня, — сказал Хол. — Мы будем там через три дня.
Епископ Башни был стар. «Не так, как отшельник, — подумал Джиб, — но все же стар».
Одежда, когда-то богатая, расшитая золотом, после длительного ношения износилась. Но глядя на него, вы забывали об изношенной одежде. В нем было не только глубокое сочувствие, но и большая внутренняя сила, какое-то беспокойство за всех. Это был епископ-воин, состарившийся в этом мире. Лицо у него было плоское, с выделяющимся носом, с жесткими чертами лица.
Его голову покрывали седые волосы, такие редкие, что казалось, ветер, дувший в щели Башни, поднимет и унесет их.
Огонь, горевший в очаге, почти не разгонял холода. Комната была обставлена по-нищенски: грубый стол, за которым на шатавшемся стуле сидел Епископ. На холодном каменном полу никаких ковриков. На импровизированной полке несколько десятков книг и свитков, изъеденных мышами.
Епископ взял со стола изъеденную и переплетенную в кожу книгу и начал медленно листать ее. Наклонившись, он всматривался в страницы. Наконец он закрыл книгу и отложил ее в сторону.
— Вы говорите, что мой брат во Христе отошел с миром? — спросил он у Джиба.
— Он знал, что умирает, — ответил Джиб, — но не боялся. Просто он был очень стар и слаб.
— Да, стар, — согласился Епископ. — Я его помню с того времени, когда сам еще был мальчишкой. Он уже тогда был взрослый, лет тридцати. Вероятно, уже тогда он шел по стопам господа. Я в его возрасте был военным, капитаном гарнизона этого самого места, которое противостояло ордам Диких Земель. Только много лет спустя, уже состарившись, я стал человеком бога. Так вы говорите, что моего друга любили?
— Я не знаю ни одного, кто не любил бы его, — сказал Джиб. — Он был другом для всех: и для болотников, и для жителей Холмов, и для гномов.
— А ведь вы не его веры, — сказал Епископ. — Может быть, у вас вообще нет веры?
— Это верно, ваша милость, у большинства из нас нет веры. Если я только правильно вас понял, что вы имеете в виду, говоря о вере…
Епископ покачал головой.
— Это так похоже на него. Он никогда не спрашивал о вере. Думаю, что его это и не интересовало. Возможно, он и ошибался, но ошибался блистательно. И я поражен. Вас так много. Вы принесли мне посланное им. Не в том дело, что я вам не рад. Посетители в таком отдаленном месте — всегда радость. У нас почти нет связи с миром.
