-
Нацкомпартий,
- вдруг выкрикнул
кто-то.
-
Правильно,
товарищ, - Сталин
повел указательным
пальцем в зал.
- Я только уточню:
после 36-го года
на особо важных
документах
мы писали:
не "секретарям
нацкомпартий",
а "секретарям
ЦК компартий
союзных республик".
В
зале раздались
возгласы.
Сталин
бросил хмурый
взгляд на Хрущева.
-
И как сюда попали
наркомы внутренних
дел, начальники
Управлений
НКВД? Если мы
высылаем документы
в партийные
органы...
Сталин
вновь посмотрел
в зал.
-
Пишут: "для
ознакомления
наркомам внутренних
дел", - опять
кто-то выкрикнул
из зала.
-
Верно! - добавил
еще один голос.
- Для ознакомления...
Гость
чуть заметно
улыбнулся.
Хрущев
сделал еще шаг
назад, спрятавшись
от Сталина за
трибуну.
-
От меня спрятался,
- усмехнувшись,
проговорил
генералиссимус,
- а свой зад
товарищам
подставил. Вот
напинают-то.
Хрущев
как ошпаренный
отпрыгнул назад
к Сталину и
юркнул в трибуну,
втиснув ягодицы
внутрь.
-
И что за странная
фраза? - по лицу
Сталина скользнуло
недоумение,
- "буржуазные
разведки применяют
физическое
воздействие
в отношении
представителей
социалистического
пролетариата".
Какая-то журналистская
беллетристика,
а не партийный
документ.
Х-м!
Если все же
делить пролетариат
на социалистический
и капиталистический,
то какой он в
капиталистических
странах?
Сталин
покрутил бумажку.
-
Наверное, все-таки,
- проговорил
он, - капиталистический...
-
Мне думается,
- Сталин перевел
взгляд на Хрущева,
- в 1939 году члены
политбюро такой
бы глупости
не допустили.
М-да!
И что-то не
припоминается,
чтобы в 1937 году
ЦК разрешил
пытки. Если ЦК
принимает
какое-то решение,
то для этого
собирается
пленум, вопрос
ставится в
повестку дня,
проводятся
прения, голосования.
Ей-богу, не помню...
Может, вы и тот
документ зачитаете?
-
Что это? - спросил
Сталин в зал,
подняв вверх
бумажку.
-
Фальшивка!
Фальшивка! -
закричали с
разных сторон.
Сталин
покачал головой.
Через
некоторое
время, когда
шум стих, генералиссимус
негромко произнес:
-
И это эпохальный
доклад?
В
зале началось
движение. Делегаты
повставали
со своих мест.
Многие стали
передвигаться
по проходам
к сцене.
Наконец,
у трибуны собралась
плотная толпа.
Генералиссимус
смотрел на
людей.
-
Ну здравствуйте,
товарищи! -
проговорил
он.
-
Иосиф Виссарионович!
- заговорили
со всех сторон.
- Вы откуда? Вы
живы?
Сталин,
улыбаясь, кивал
им.
-
Жив, жив...
-
Но как?... но кто?...
-
Как же так? -
спрашивали
с разных сторон,
- люди же плакали
на ваших похоронах...
