Затем
был раздел
Польши, присоединение
прибалтийских
республик. И
снова кто-то
ожидал восторженный
прием со стороны
трудового
народа. И снова
испытали
разочарование.
И даже перед
войной с Германией
поговаривали
о немецком
пролетариате
- самом революционном
в Европе, о колыбели
марксизма, о
Баварской
революции,
которая не
могла не оставить
свой след в его
сознании...
IV.
Сталин
на некоторое
время замолчал,
отвлекшись
на почти погасшую
трубку.
В
зале царило
молчание. Однако
некоторые
присутствующие
делегаты напряглись.
Они увидели,
что генералиссимус
начал постукивать
ногтем по мундштуку.
Многие знали,
что это могло
означать, что
он собирается
с мыслями, чтобы
сказать что-то
очень важное.
-
Почитав эту
писанину, - Сталин
кивнул в сторону
листков доклада,
- можно подумать,
что достаточно
было бы одного
моего слова,
чтобы осадить
любые горячие
головы. Весь
доклад крутится
вокруг культа
личности Сталина.
Это
доклад труса
и подхалима,
который действительно
боится любого
слова вышестоящего
начальника
и после его
смерти, на чем
свет стоит,
начинает поносить
усопшего, оправдывая
свое лизоблюдство.
-
Я соглашусь
с тем, что культ
личности был,
но проявлялся
он совсем не
в той форме,
как это намарано
здесь.
Сталин
неожиданно
прервался, и
изумленные
делегаты увидели,
как дрогнула
трубка в его
руке.
-
Я знаю, что, когда
меня хоронили,
рядом с гробом
несли на подушечке
звезду героя
Советского
Союза. Этим вы
сильно оскорбили
меня. Вы когда-нибудь
видели эту
звезду на моем
кителе? Ведь
все знали, что
я никогда не
признавал эту
награду. В 1937 году
мне стоило
большого труда
предотвратить
переименование
Москвы в Сталинодар.
В 1949 году вопреки
моим возражениям
устроили пышные
торжества в
связи с моим
семидесятилетием.
Меня заманили
туда только
тем, что на день
рождения съехались
лидеры зарубежных
компартий, а
мне было о чем
с ними поговорить.
Однако
культ был. Хрущев
говорит, что
любое слово,
высказанное
вопреки моему
мнению, могло
обернуться
арестом. Хотел
бы спросить:
я сам, что ли,
приказывал
арестовывать?
Ведь, насколько
мне известно,
сажали за это
разных людей
в разных уголках
страны. Я вам
что, бог вездесущий,
чтобы везде
все обо всем
знать, и везде
приказывать?
Вот такие подхалимы
и сажали. Такие
мерзавцы и
нагнетали по
всей стране
страх перед
моим именем.
Ходили, выслушивали,
вынюхивали,
чтобы при первой
неосторожности
сцапать человека.
Я знал об этом,
но никак не мог
это остановить.
Ну где вы видели
узурпатора,
которого не
слушаются
подчиненные?
