— Сёма, или вы думаете, шо если этот поц уже два года не отдаёт мне долг через дорогу, так он прямо завтра побежит делать перевод в Еврейское царство? И обратно, он же теперь так занят, так занят.
— Чем он так занят? — полюбопытствовал Самуил.
— Он куёт, — таинственно ответил Исаак.
— Ай, таки да! — не менее таинственно произнёс Самуил.
В этот момент вернулся отправленный к Василию Рувим. Он прижимал к одному глазу смоченный в холодной воде платок, а вторым одновременно умудрялся укоризненно смотреть на Самуила и недоуменно оглядываться на дом Василия.
— Ребе? — позвал Самуил, разглядывая физиономию племянника, — Таки Рувим пришёл.
— И шо сказал уважаемый Василий? Шо он сказал? Шо вы тянете? — забыв собственный совет, нетерпеливо спросил Исаак.
— Он таки ничего не сказал, ребе Изя, — грустно ответил Рувим.
— Но подбитый глаз Рувика красноречиво говорит заместо него, — подхватил Самуил.
— Нет, вы видели? — возмутился Исаак, — Вэй из мир или шо? Вместо штобы перековать меч в орало, на минуточку, этот уважаемый Василий таки по-прежнему нас не любит! Слушайте, а он знает, шо к нам пришёл мессия?
— Я не знаю, или он знает за мессию, — скорбно ответил Рувим, — Но я таки сказал ему за Давида и Голиафа.
— Он таки нашёл время и кому цитировать Книгу Царств! — хмыкнул за дверью раввин.
— Боже мой, мальчик! Шо я скажу моей сестре Ребекке? — всплеснул руками кантор Самуил, — Шо её сын уронил вид интеллигентного человека и бросал камней в живого Василия?
— Дядя, шо вы за меня думаете? — обиделся тот, — Я шо — бандит?! Я бросил камень в окно.
— Вот вам и аз ох-н-вей, Сёма, — заметил раввин, — Шо за пришествие такое, шо от него сплошные происшествия?
— Шоб я так жил, как если бы вы не держали нашего гостя на улице, он бы уже три раза успел сделать все, шо положено, — возразил Самуил, — Ребе, вы таки откроете или мне сказать мессии, шо вас нет дома?
— Кантор Сёма, знаете шо? Осталось выяснить за последнее условие и эта дверь распахнётся так широко, шо все счастье в мире сможет беспрепятственно расположиться в моем доме..
— Геволт, ребе Изя! — Самуил нервно потеребил свои пейсы, — Через вашу недоверчивость мы проведём под дверью всю ночь, а нашему гостю ещё надо отстроить храм.
— Шо как раз таки и наводит меня на последнюю непростую мысль, Сёма. Отстроит храм — а на какие деньги, я очень живо интересуюсь? Шо имеет сказать за это дело ваш дорогой гость?
— Он уже ничего не имеет сказать, ребе, — со вздохом ответил Самуил, наблюдая, как окружённая мерцанием фигура медленно растворяется в темнеющем небе, — Мне начинает казаться, шо он уже уходит.
