В начале сего года миссис Дубова получила вторую шестимесячную визу и в апреле въехала через Рамсгит в страну. Она снова остановилась в доме мистера Тернера. В июне она обвенчалась с моим отцом в церкви Непорочного зачатия в Питерборо.
После свадьбы миссис Дубова не переехала к моему отцу, а осталась жить на Холл-стрит в доме мистера Тернера. По окончании школьного триместра миссис Дубова (ныне Маевская) и Станислав переехали в дом моего отца. Тем не менее супруги спали в разных комнатах и никогда не осуществляли брачных отношений.
Поначалу нам казалось, что все идет нормально. Мы думали, что, если даже миссис Дубова (ныне миссис Маевская) и не любит нашего отца в романтическом смысле, она хотя бы проявит заботу о немощном старике. Тем не менее уже через несколько месяцев все пошло из рук вон плохо.
Когда я составляла письмо, меня ужасно мучила совесть и в то же время я почувствовала тайное, сладкое облегчение. Это напоминало Иудин поцелуй в Гефсиманском саду — блаженное сознание собственной безнаказанности. Отец никогда об этом не узнает. Майк с Анной тоже. Валентина догадается, но никогда не узнает наверняка.
Я попросила неведомого корреспондента из Министерства внутренних дел о сохранении анонимности. Подписала письмо и отправила его сестре. Она тоже подписала и отослала в Министерство. Ответа не последовало. Сестра перезвонила туда через пару недель, и ей сказали, что письмо подшито к делу.
В следующий раз, когда я позвонила отцу, чтобы спросить, как дела, он отвечал уклончиво.
— Усё у порядку, — сказал он только. — Ничого з ряда вон выходящего.
— Больше не ругаетесь?
— Ничого з ряда вон. Обычна супружеска жизнь. Ссоры — ето нормально. В етом нема ничого поганого. — Потом он начал говорить об авиации. — Понимаешь, у любви — как у авиации, все дело у равновесии. Если крылья длинни и тонки, то подъем выше, но зато вес больше. Так же само ссоры и погане настроение — ето плата за любов. При проектируванни крыла самольота секрет успеха — у правильном соотношении подъемной силы й лобового сопротивления. Так же само и з Валентиной.
— Ты хочешь сказать, подмахивает она хорошо, но немного сопротивляется? — (Ха-ха.)
На другом конце провода наступила долгая пауза: отец пытался понять, что же я сказала.
— Папа, — сказала я, — хватит про авиацию. Разве ты не понимаешь, что я о тебе волнуюсь?
— В меня усё хорошо. Токо артрит опять вернувся. Ета мокра погода…
— Хочешь, чтобы мы с Майком тебя проведали?
