Большего оскорбления для Оси, всегда элегантного, в отличие от остальной высокой партийной латышской мешпухи, нельзя было придумать. Он сразу посерьезнел и стал оглядываться по сторонам.
- Н-напрасно вы засуетились, Ося, - заметил я. - Шпенглер говорил, что общечеловеческой этики не существует... Он был философом... К с-сожалению, беспартийным, но... классиком.
Мы выпили еще. Девка в джинсах, что продавала грибы, стала выказывать мне расположение, подсовывая бутерброды. Она уже не была развязной и грустно поглядывала в мою сторону.
- Иди ко мне жить, Рыжий! - Неожиданно прошептала девка. - У нас свой дом в Туапсе... Пять комнат. Четыре сдаем...
- А что мне надо будет делать? -Не удержался я.
- Ничего. Живи просто. Преподавай физику свою. От тебя светло станет, она мучительно подбирала слова и не находила...
- К с-сожалению, я не преподаю физику. Я даже не учитель...
- Я знаю. Поедешь? Никому не предлагала...
Подошел Ося:
- Нам пора, - и потянул за майку.
- Вы слишком эмоциональны, барышня, - сказал я, вырывая майку из цепких Осиных пальцев. - Т-так сразу, головой в омут, н-нельзя. А грибы ваши просто потрясающе совершенны. Такими простыми и надежными... должны быть трансплантируемые органы... - Я вдруг замолчал, задумавшись, и, сказав "прощайте", удивленно уставился на Осю: - Да, да! Органы-грибы... выращиваемые из кардиоцитов, почечных или печеночных клеток. Т-только кто мне укажет место на горе, где они растут в июле?
Вскоре мы опять потели в переполненном автобусе, чудом сберегая бутыль.
Заметив свободное пространство возле водителя, Ося молча двинул вперед, выставив локти в стороны.
Шофер сразу проникся к нам симпатией, как барышни на базаре, и широким жестом предложил поставить бутыль возле ног.
- Б-боюсь, она вам будет мешать, - робко заметил я.
- Не бзди! - Успокоил шофер.
- Д-давайте какую-нибудь емкость, отолью пару литров.
- Не-е! - ответил водитель. - У меня свое вон, - и показал на трехлитровую банку с пластмассовой крышкой, в дырку которой был погружен тайгоновый катетер от одноразовой системы для переливания крови. Длинный конец трубки, пережатый бельевой прищепкой, лежал на колене рационализатора.
- Хлебните, мужики, - великодушно предложил он, и мы втроем, прямо на ходу поочередно втянули в себе автобусное вино.
Когда уже почти ночью мы вышли из автобуса и медленно стали перемещаться к гостинице, стараясь оттянуть встречу с сестричками - покидая гостиницу в шесть утра, мы обещали вернуться через два часа, - Ося возмущенно изрек:
