- Чего БД тянет? Мы не успеем дотащить осла до операционной...
- Он же садист. Пусть Пол ему скажет, что Гиви врезает дуба...
- Ему плевать на Гиви. Для него важней эти дерьмовые принципы чистоты эксперимента, выдуманные им... "Никогда не забывайте, джентельмены, что х-хирург, особенно в кардиохирургии, должен быть достаточно ленив, чтобы не натворить лишнего..." - копировал меня кто-то из них очень похоже... - "И оперируя, старайтесь не ц-царапать скальпелем д-дорогой операционный с-стол...".
Вошел Пол, один из моих замов. Его имя было английской версией грузинского Павле. Глядя на него, я всегда вспоминал, что когда-то грузины были светловолосыми, с голубыми глазами, а их женщины славились нездешней красотой. Однако воинственное мусульманское окружение постоянно совершало набеги в эти благодатные края, насилуя женщин и мужчин, что попадались на пути... Грузины-христиане сопротивлялись, но силы всегда были неравными: арабская и турецкая кровь все сильнее смешивались с грузинской. Результат не заставил себя ждать: начали рождаться дети с характерными чертами, про которые придурочное население, газетчики и власти самой бывшей страны говорят: "Лица кавказской национальности". Лишь жители горной Грузии, куда не смогли дотянуться мусульманские пенисы и ятаганы, сохранили свой генофонд, да иногда встретишь в Тбилиси мужчину или женщину удивительной красоты и благородства, как Пол и Этери.
Пол был потомком царствующей семьи, уходившей своими корнями к царице Тамаре, а потом к Багратионам, и жил в большом, обставленном старинной французской мебелью, доме в Старом Тбилиси. Этот дом, а потом и квартиру сначала грузинские меньшевики, потом большевики и, наконец, коммунисты, отнимали, отнимали по частям у его семьи, но так и не смогли отнять до конца, видимо, понимая, что имеют дело с августейшими особами.
- Боринька, давай оперировать, дорогой! Все готово и публика нервничает, - неуверенно сказал Пол.
- Д-давай, - согласился я. - Скажи, чтоб брали Гиви в операционную.
Через несколько минут из мощных звучалок на весь пятиэтажный лабораторный корпус разнеслось армстронговское: "Nobody Knows The Trouble I Have Seen". Подготовка к эксперименту началась.
Гиви взмок от непосильных любовных забот. Только два дня назад ему отключили искусственный желудочек сердца, с которым он прожил две недели. Осел должен был интересоваться сексом не больше чучела, стоящего над грядками с пышной столовой зеленью на южной окраине лужайки.
