Кузя начал тискать Даррел, шепча ей в ухо нежные слова вперемежку с матершиной, как всегда предлагая заняться любовью прямо сейчас, на что по-латышски обстоятельная и пунктуальная Даррел, без тени улыбки отвечала:
- Еслы Вы, Кузма Константыыновыч, кладет вопроос так сылно и настааиваэт, я нэ стану сопротывлять вам, но нам слээдует решыт, сколко бэзнравствэнно будэт этот шаг с ваашей стороной и как отнэсетса Рыженкый оказанью подобных услуги моэй стороноой?
Но Кузя давно не слушал ее затянувшийся монолог: он должен был всем показать, кто здесь главный, чтобы это поняли его сотрудники, привычно подыгрывающие, и аэропортовская публика, удивленно глазеющая на них.
- Ты, старик, - обратился Кузьма к старшему сыну БД, красивому высокому мальчику, - останешься жить у меня, потому что Даррел захочет сделать из тебя очередного латышского стрелка, чтоб стоял с ружьем на часах у кабинета очередного вашего или нашего вождя... За младшего я спокоен: этот пойдет в хирургию и, если я к тому времени еще не умру, получит позолоченные хирургические инструменты с собственной монограммой, как у отца.
Они подошли к Кузиной машине с вызывающе торчащим прицепом.
- Ты, Рыжий, контрабандистхуев, собравшийся лишить Грузию ее культурных раритетов, сядешь в прицеп, вместо своих картин и книг, а не-то вообще не повезу никого! - Кузя нагло обратился к БД, который разглядывал заднее сиденье машины, доверху заваленное свертками с едой и бутылками.
- Я подумал, проголодавшись в самолете, вы сразу сможете перекусить, пока доберемся до дома, - пробормотал поддатый Кузя, отталкивая аспирантов и пробуя устоять на ногах. - Мы этой ночью усугубили больше обычного, Борян, потому что волновались за вас, - смущенно закончил он, - но еды тут и выпивки дохуяеще...
БД шлепнул приятеля по спине и проговорил ему прямо в ухо: "Препоясав чресла ума вашего, трезвясь, возложите совершенную надежду на благодать, подаваемую вам...".
Их знакомство состоялось двадцать лет назад в одном из коридоров Московского института искусственных органов. Толстый молодой человек, похожий на босяка с Рогожской заставы, что по пьяному делу заглянул в Третьяковскую Галлерею, с коротким шелковым галстуком в желто-розовых разводах, в туго натянутом на животе кургузом пиджаке и стоптанных сандалях, стоял в кругу сотрудников института и, громко матерясь, рассказывал на плохом русском языке старый анекдот про пациента, у которого член не стоял... Воспитанная институтская публика вежливо смеялась. А тридцатилетний БД, похожий на худого высокого подростка, ошивался возле директорского кабинета, поджидая Учителя. Учитель опаздывал, и БД изнывал.
